Не шутите с ведьмой!

К обеду слухи о тарантуле распространились по всей школе. Я собственными ушами слышала, как старшеклассники шёпотом передавали друг другу, что у меня в шкафчике целая паучья ферма. Единственным, кто заговорил со мной за целый день, был мальчик, который решил узнать, правда ли, что меня отчислили из прошлой школы после того, как я выпустила питона в библиотеке.

Обед был худшей частью дня. Во время уроков я могла сосредоточиться на учителях и не думать о том, что пугаю всех в классе одним своим присутствием. Но во время обеда моё положение стало кристально ясным. Мне было некуда и не с кем сесть, так что я целую вечность стояла с подносом у буфета, пытаясь сообразить, что бы сделать. В итоге я вообще ушла из столовой и ела одна в библиотеке.

– То же самое было и со мной, когда я только начала ходить в школу, – заверяет меня Дора, когда мы уже после уроков сидим в машине.

– Правда? Разве ты не говорила, что обожала школу?

– Говорила! Но у меня ушло много времени, чтобы завести друзей. Наверное, я просто была очень застенчивым ребёнком. До тошноты.

– В смысле до тошноты?

– Ох, да ничего особенного, – отмахивается она от моего вопроса.

– Ничего особенного? – хохочет Макс, сидящий в переноске для собак на заднем сиденье. – Она так волновалась, что её в первый же день стошнило прямо на директора.

– Что? – не верю я своим ушам. – Теперь мне немного легче. Значит, у меня всё-таки есть надежда завести друзей.

– Но не забывай, что Доре тогда было всего пять лет, – вворачивает Мерлин, усевшийся у меня на макушке в образе ворона. – В таком возрасте дети быстро всё забывают. А вот тебе уже тринадцать. Есть разница.

– Спасибо, что утешил, Мерлин, – вздыхаю я, глядя в окно.

Мы останавливаемся на светофоре и видим кучку старшеклассников, идущих к остановке. Один из них замечает меня в машине и зовёт остальных, чтобы они тоже посмотрели. Все они выглядят очень удивлёнными.

Сначала я думала, что дело в моей паучьей славе, но потом понимаю, на что они смотрят.

У меня птица на голове сидит!

– Мерлин! – кричу я, сползая по сиденью почти на пол. – Можешь стать кем-нибудь более незаметным? Это же очень странно!

– Нельзя! Если я сейчас исчезну и превращусь во что-нибудь другое, они заметят магию, – отвечает он рассудительно. – Я должен оставаться таким.

– Почему зелёный никак не загорится? – вздыхаю я.

– У меня есть идея! – говорит Дора, видя моё замешательство. – Макс, скорее стань какой-нибудь птицей и сядь мне на голову. Если нас будет двое, то Морган будет выглядеть уже не так странно.

– Что? Нет! Макс не… – начинаю я, но Макс уже превращается в попугая и взлетает Доре на макушку.

– Вот и всё! – радуется она. – Теперь они увидят, что ты не одна такая, и не будут смеяться.

– Да, молодцы! – с сарказмом произносит Мерлин. – Теперь Морган совсем не выглядит странной.

Наконец-то на светофоре загорается зелёный свет, и мы трогаемся с места. В зеркало заднего вида я вижу, как сбившиеся в кучку школьники просто умирают со смеху. Хорошо, они хотя бы не додумались сфотографировать нас на телефоны.

– Не волнуйся, Морган, – успокаивает меня Дора. – Пройдёт неделя, и всё уляжется. Вот увидишь.

Но вскоре стало очевидно, что Дора ошиблась. Ущерб оказался непоправимым.

Несмотря на то что Мерлин с тех пор вёл себя примерно и не высовывался остаток недели, никто так и не захотел со мной дружить. Мне по-прежнему было не с кем сидеть за обедом, а когда я шла по коридору, все начинали шептаться. Самые распространённые фразы, долетавшие до меня: «чокнутая», «такая странная», «берегись, чудачка идёт». И ещё был один мальчик на пару лет меня младше, который так боялся моих экзотических животных, что в ужасе отпрыгивал в сторону, едва я появлялась в поле его зрения. Один раз он подвернул лодыжку, а в следующий чуть не сломал себе запястье, ударившись рукой о стену. В общем, все вели себя так, будто у меня страшная и очень заразная болезнь.

Даже во время уроков мне приходилось несладко, потому что я сильно отставала от всех в классе. Я столько сил отдавала подготовке к ЭЮВ, что совсем забросила остальные школьные предметы. Так что, когда эта неделя наконец-то закончилась, я уже и не помнила, почему так сильно хотела пойти в школу.

– Привет, Морган. Что на выходных делаешь? – спрашивает Оуэн.

Я подпрыгиваю от неожиданности, не заметив, как он подошёл к моему шкафчику, так как складывала учебники в рюкзак. На второй день в школе я начала брать с собой две сумки: утром я перекладывала всё из ведьмовского рюкзака в однотонный синий, а перед приездом Доры, складывала всё обратно, чтобы она не обиделась, что мне не нравится её подарок.

– Ничего особенного, самые обычные дела, – быстро отвечаю я, хотя на самом деле в полночь у меня должен быть первый урок полётов на метле. – А ты?

– Ничего особенного, обычные дела, – с ухмылкой повторяет он мои слова и кивает Айрис, которая с компанией подруг идёт мимо. – Айрис позвала нас всех в кино. Не хочешь тоже пойти?

– Эм. Думаю, не стоит.

– Почему?

Я мнусь на месте, не зная, что ответить.

– Почему ты так добр ко мне?

– В каком смысле?