Не слабое звено

– Ничего, я просто не имею права ставить свои условия, - она чуть наклонила голову, отвернулась и быстро зашагала к двери, ругая себя за то, что побоялась сказать правду, побоялась выразить те надежды, которые возлагала на жизнь с Уильямом. А самое главное, и самое неприятное – она не сказала ему о своих чувствах, которые переполняли ее сердце всю дорогу домой. Она больше не хотела быть слабой, а просить – удел слабых!

За обедом Фелисия быстро расспросила Айзека, специально приглашенного к столу о том, как шли дела в графстве. Старик удивился такому приглашению, хоть в замке и принято было обедать с батлером, он не чувствовал себя свободно за столом с хозяевами.

– Айзек, мне жаль времени, и дел еще невпроворот, поэтому, прошу тебя, пообедай с нами, и расскажи все как есть, - успокоила его Фелисия, и он присел. По его словам, все шло по плану, и те дела, которые поручила ему хозяйка, делались, и мало того, все получалось именно так, как она говорила.

– А еще, леди, мне хочется знать от вас – правда ли, что лорд, что занимает покои – ваш жених? Разговоров много – кто-то говорит, что слышал от вас, в кто-то, мол, от солдат… Но я не привык слушать сплетни, мне гораздо лучше знать точно, - откашливаясь из-за неудобства сказанного, произнес Айзек.

– Да, я жених леди Фелисии, и она дала согласие на брак со мной перед королем, и, думаю, пора готовиться к свадьбе. Несмотря на мое лицо, что теперь не будет уже симпатичным, я считаю, что красоты леди нам достанет на двоих, - в дверном проеме, прижавшись к косяку, стоял Уильям – его даже слабый голос, Фелисия узнала бы из тысячи.

Глава 52

– Уи… - Фелисия с трудом оборвала себя, чтобы не продолжить, - Константин, тебе не стоило вставать, - она вышла из-за стола, и быстрым шагом пошла к двери.

– Не переживай, милая, все не так уж и страшно. Рука еще болит, голова немного кружится, а вот ноги, ноги чувствуют себя прекрасно! Я столько времени провел лежа, что сейчас, наверное, пробежал до… какой город здесь рядом? – повязки, что сбились на лице, Уильям просто стянул перед всеми, и красные, только начавшие стягиваться рубцы теперь были видны всем.

– Прошу прощения, лорд…

– Я не лорд, как и сказала леди Фелисия, называйте меня Константином. Вы, я знаю, хороший батлер, леди много хвалила вас, - не обращая внимания, Уолтер прошел к столу и присел на один из стульев. Он потянулся за пирогом, что лежали на блюде, скривился от боли, но пытался улыбаться, хоть раны на лице и доставляли ему боль. Фелисия смотрела на него, думая о том, что же мог делать с ним Костя – она не могла различить – резаные это раны, или же от удара чем-то острым по касательной. Слуги молча зыркнули на Фелисию.

– Принесите еды лорду, - уверенно сказала Фелисия. – Лорд, вы получаете имя женившись на мне, а этот день не за горами, так что, давайте не будем путать людей.

Фелисия пыталась вспомнить – когда она говорила об Айзеке при Уильяме, и на ум приходил только один момент – третий день пути из Шотландии, но ей казалось, что он спит, или вовсе, без сознания. Она говорила с Тиной о том, что нынешний батлер – подарок Господа.

Флоренса, казалось, и вовсе не дышала, наблюдая за тем, что происходит вокруг нее. А вот сестра изменилась в лице, и сейчас Флоренса внимательно следила за ней – не показалось ли, что щеки той порозовели, и глаза она опускает все чаще, и все эти перемены не из-за того, что она не спала еще с дороги.

– Не думаю, что смогу есть все, но тот бульон, что я съел сегодня – просто бесподобен, и если мне снова подадут его с тем хлебом, в котором я нашел сыр, я буду просто счастлив, - эта нездоровая бравада не нравилась Фелисии, но она знала, что перечить мужчине при слугах не следует.

Большая миска бульона и разогретые пироги через несколько минут поставили перед мужчиной, что скоро станет хозяином замка – ведь король преследовал именно этот результат, соглашаясь на брак с Фелисией, и был искренне поражен, что женщина ответила взаимностью.

Жевал он с огромным трудом, и иногда пытался дотронуться до крупных шрамов на лице, стараясь придержать их в момент, когда жевал. Фелисия смотрела на него без жалости. Она пыталась понять, что у него сейчас в голове, и это представление, на ее взгляд, имело под собой не слишком приятный для нее подтекст.

В зал вошел Магрегор, осторожно поклонился и посмотрел на Уильяма:

– Лорд, вам лучше вернуться в постель, слуги все принесут в комнату, - его голос звучал иначе, не так, как при обращении к леди.

– Да, надеюсь, вы поможете мне, Магрегор, - он встал, но Фелисия увидела, что лицо Уильяма было белее полотна. Чистая белая рубаха висела на когда-то могучем теле, а распоротое впереди сюрко выглядело как длинная безрукавка. Видимо, это сделали для того, чтобы мужчине было проще его надеть, не поднимая рук, ведь выйти в зал в одной рубахе было страшным моветоном. Пояс, обернутый несколько раз вокруг талии поверх сюрко делал его похожим на турецкого подданного.