(не)случайная Жена (СИ)

— Повторите, Ваше Величество, — попросила мягко. — Я кажется, отвлеклась и задумалась. И совсем не поняла, что вы пытались мне сказать.

— Пытался, — кивнул он чуть раздраженно. А затем закатил глаза, при этом показавшись мне удивительно милым. — Впервые говорю нечто подобное женщине, а она даже не удосужилась выслушать мои слова! — то ли пошутил, то ли взаправду обиделся Огненный.

— Так повтори, — попросила я совсем тихо, но в глазах Грегора вспыхнул какой-то озорной огонек.

— Что? — спросил он тихо и мужская ладонь оказалась на моем бедре. — Это? — скользнула дальше, хозяйничая под одеялом. Коснулась нежных складок, заставив меня вздрогнуть.

«И это тоже!» — едва не произнесла я в ответ, удивляясь тому, как могу снова хотеть этого мужчину. Ведь только что между нами было все, что происходит в спальне между мужем и женой. Я мое тело мне самой казалось ненасытным и неугомонным.

— Нет. Повтори снова то, что сказал прежде! — я резко выдохнула и даже раздвинула ноги, когда он продолжил ласкать меня пальцами, выписывая какие-то странные узоры на нежной плоти. Заставляя тело отзываться на прикосновения, дрожать в нетерпении и жаждать большего.

— Я сказал, что с ума схожу от тебя, — медленным, тягучим голосом, сказал Грегор. — Я сказал, что один твой взгляд, твой запах сводят меня с ума, — его пальцы продолжили свою страстную игру я и прикрыла на мгновение глаза, понимая, что тяжесть внизу живота становится невыносимой. А учитывая все то, что бальзамом лилось на мою душу из уст короля, было почти больно терпеть эту сладкую муку. Хотелось продолжения. И как можно скорее. Но Грегор считал иначе. С улыбкой искусителя он наклонился ко мне. Нашел губами мои губы и выдохнул в них, обдавая теплым дыханием:

— Я прошу тебя остаться моей королевой…

Замерев, ощутила, как сердце словно остановилось. И само время вокруг нас застыло, пока муж закончил фразу, коротким, но таким важным словом: «Навсегда!» — после чего поцеловал меня с такой страстью, что стало понятным — в ближайший час мне не суждено выбраться из постели.

Тиль был первым, кто заметил изменения в королевской паре. Первым, но увы, не последним. Когда утром король и его молодая супруга не спустились к столу, он не обратил на это внимание. Стоило учитывать положение Леи и занятость Его Величества. А еще, Кейзерлингу не хотелось думать о том, что девушка уступила очарованию своего законного мужа. Тилю хотел думать, что она продержится эти девять месяцев, а затем…

Что затем, он даже не знал. Ему хотелось верить, что Лея обратит на него внимание, как некогда он сам выделил девушку из серой массы прислуги, работавшей во дворце. Хотелось надеяться, что она сможет полюбить его и позволит быть рядом, даст ему шанс. Ведь, как принцу казалось, Лея была искренне расположена к его персоне. И он надеялся, до того самого момента, пока не увидел их вдвоем, спускающихся к ужину. Именно в тот миг, когда под пристальным взором Тиля Лея взглянула с улыбкой на мужа, а Грегор ответил ей не менее счастливым взором, сердце наследного принца сжалось от боли. Он не опустил взгляд, следил за тем, как они, рука об руку, спускаются вниз, и чувствовал, что земля качается под ногами, а внутри разливается дикая, почти неконтролируемая, ярость и злость на брата. Как на более удачливого соперника.

Ему стоило огромных усилий не сорваться, не обратиться и не наброситься на короля. Тиль даже смог улыбнутся, поймав взгляд Леи, устремленный на него, и ответил ей кивком, приветствуя молодую королеву. А вот Грегору этот взор не понравился. Тень легла на красивое лицо Огненного и на короткую секунду, Тиль ощутил удовлетворение, поняв, что Грегор чувствует в нем, своем брате, соперника. Но длилось оно совсем недолго. Стоило Лее снова коснуться взглядом лица короля, как он просветлел и кажется, позволил себе забыть о всякой глупой ревности. А сделать это мог только уверенный в своем превосходстве, мужчина.

Единение пары отметила и королева. Уже за ужином, Ее Величество Мария то и дело бросала на внука и его избранницу, лукавые взгляды. Но, как и Тиль, молчала, решив не акцентировать на произошедшем внимание. Будто это было как само собой разумеющееся, естественный ход событий.

Кейзерлинг едва дотерпел до конца ужина. Его единственным желанием было встать и уйти. Но открыто показать свою ревность он не мог. А потому сидел, улыбался и даже поддерживал беседу, несмотря на то, что в груди все рвалось от боли.

«Этого стоило ожидать, — сказал он себе. — На что ты рассчитывал? Что Грегор просто так отпустит мать своего ребенка? Ведь даже невооруженным глазом заметно, что король втрескался в свою жену, как юнец. Словно и не было до нее никого и никогда в его жизни!».

Но как же договор? Тиль вспоминал те бумаги, которые поднял с ковра в тот день, когда посмел надеяться, что Лея может быть его, принадлежать ему.