Не слушаю и не повинуюсь

Я промчался до острова Иос так быстро, как только мог. Там я без труда нашел того, о ком подумал и отправился обратно. Конечно, было и сопротивление, но разве справиться обычному человеку с могуществом джинна?

Медуза всё также лежала на диване и смотрела, как солнце отправляется на покой в воды моря, когда я плюхнулся возле неё. Конечно же я отворачивался от её неотразимого взгляда, чтобы в последний миг не превратиться в камень.

— Вот, смотри, страдалица, кого я тебе притаранил. Прошу любить и жаловать — Гомер!

— О боги Олимпа, куда вы меня притащили? Я только собрался поведать местным жителям о хитроумном Одиссее и его проделках, — произнес мой подарок.

Медуза соскользнула с дивана и подползла ближе. Она посмотрела на принесенного мужчину и… Он не окаменел! Он всё также дышал и даже слегка пованивал. Медуза взглянула на него пристальнее:

— Посмотри же на меня, потомок славных богов. Неужели я тебе так не нравлюсь, что ты опустил голову?

Незрячий мужчина в рубище, который за мелкую монету пел на улицах городов свои заунывные песни, простер руки и нащупал груди Медузы:

— Прелестная незнакомка, усладу я ощущаю пальцами, но вот глазами не могу оценить ни красоту, ни свежесть кожи. От этого горя сжимается моё сердце и три тысячи кораблей не смогут его разжать. Я старый поэт и не знаю слов любви, однако, если у вас найдется амфора вина и головка сыра, то я поведаю вам «Илиаду» или «Одиссею»…

— Он… слеп? — спросила Медуза.

Впрочем, мужские руки она не отстранила, да и сама не подалась назад. Волосы-змеи недоверчиво посматривали на Гомера.

— Так, тебе пиздабола надо было, с которым можно весь день болтать от рассвета до заката, или молчаливого Аполлона? Неужели тебе было мало одного Посейдона, и ты хочешь ещё раз попытать судьбу с богами?

— Нет-нет, я беру этого, — тут же подняла руки Медуза. — Он… Он мне нравится. Отмою, очищу и станем мы с ним жить в любви и уважении друг к другу.

— А я буду счастлив разделить свои дни с такой прекрасной особой, — Гомер продолжил ощупывать груди Медузы. — Я могу много чего рассказать о днях прошедших, о героях и их свершениях. Мы будем счастливы, так что насчет амфоры?

— Значит, ты счастлива? Моя служба исполнена? — подмигнул я Медузе.

— Да, ой, не так сильно, — она всё-таки хлопнула по руке слепого поэта. — Я счастлива. Теперь есть с кем разделить стол и хлеб. Теперь мне есть с кем…

Я не дослушал, поскольку в глазах потемнело, а самого меня понесло куда-то в незнакомую даль.

Глава 21

— Он дышит? Ткни его киркой, Ворчун! Апчхи!

Писклявый голосок пробился сквозь тьму забвения. Чуть позже присоединился ещё один:

— Вот ещё, кирку пачкать… А если он в краске? Ты будешь оттирать, Чихун? Да ты уже её спасал — вон, твоя сопля висит на обухе!

— Неправда! Мои сопли не такие зелёные! Может быть это Умник? — возразил первый голосок.

— Вот ещё! Я не подвержен острым респираторным заболеваниям, оттого утверждение предыдущего оратора является крайне ошибочным, если не сказать грубее, — возмутился третий голосок.

— Сказал бы просто, что Чихун брешет. Чего тут наворачивать-то? — возник четвёртый голосок.

— Простак, все в нашем мире познаётся в сравнении, оттого я и сказал так. Ведь я мог чихнуть и не заметить, что сравнительно выплеску неконтролируемых соплей. Касательно Чихуна…

— Опять завел свою шарманку! — вклинился пятый голосок. — С тобой хоть вообще не разговаривай — все уши обстучишь умными словами! Да ткните вы уже этого великана и пусть он хоть моргнет левым глазом!

Похоже, что говорили обо мне. Кто там собирается ткнуть меня киркой? Я не очень люблю, когда в меня тычут чем-либо, а уж когда я притворяюсь спящим и подавно.

Я резко хлопнул ладонями по земле и вскочил на ноги. На меня уставились семь карликов-бородачей с такими кукольными личиками, словно их всех сделали на игрушечной фабрике. В руках бородатых мальчуганов покачивались кирки, острия направлены на меня. Одеты карлики весьма специфично — колпаки, шахтерская одежда, на ногах деревянная обувь.

— Вы что тут, кино снимаете? — буркнул я.

— О чем ты говоришь, голубокожий незнакомец? Ты со скалы сорвался вниз головой? — проворчал коротышка с недовольным выражением лица. — Или тебя принес ветер?

— Нет, я тут из-за спора с магом Астролябиусом. А вы кто такие?

— Мы местные великаны. Сражаемся с королями и волшебниками, — с широкой улыбкой пояснил другой бородач.

— Перестань паясничать, Весельчак, — оборвал его коротышка с аккуратными очками и большим фонарем. — На самом деле мы гномы-шахтеры. Добываем золото, серебро, алмазы и прочие драгоценности. Меняем их на продукты у людей, тем и живем.

— Да, теперь приходится работать в два раза больше, — буркнул первый, недовольный. — Раньше мы особенно не напрягались, а когда к нам пришла Белоснежка…

— Ворчун, но бедная девочка убирает в дому и готовит нам еду, — возразил очкарик. — Она же не виновата, что злая мачеха выгнала её из дворца.

Выгнала из дворца? Так может быть это и есть моя цель?