Не смей меня касаться. Книга 2

— Просто работа?! — вскричала я. — Просто работа, за которую, оказывается, мне именно тебя следует благодарить. Благодетель ты мой! Может, мне еще в ножки поклониться?!

Алек недовольно скривился.

— А тебе не приходило в голову, что я не хочу от тебя зависеть?

— Ты слишком все драматизируешь, — спокойно сказал Шувалов и опять… опять, черт возьми, любовно на меня посмотрел.

— Это ведь ты устроил меня сюда работать?

— И-и-и…. — пожал плечами Шувалов, словно не понимая причины моего возмущения.

— Ты даже не отрицаешь этого! — возмутилась я, всплеснув руками.

— Таня, мне показалось вполне справедливым обеспечить тебя работой, ведь прежнюю ты потеряла, потому что не хотела даже случайно лицезреть мою физиономию.

— Обеспечить работой с помощью закулисных игр?

— Предложи я в открытую, ты разве приняла бы мою помощь?

— Нет, — правдиво ответили девочки.

— Знаешь, в чем твоя проблема, Таня?! В тебе слишком много гордости… И, наверное, это неплохо, если она не перерастает в глупую гордыню, сходу отметающую все разумные предложения.

— Со своими проблемами я как-нибудь сама разберусь…

— Ну вот, о чем я и говорил… Ты как маленький ребенок, постоянно твердящий «я сама», я «сама». А самой на данный момент у тебя получается увольняться со всех прежних мест работы. Надеюсь, в этот раз ты не сделаешь подобной глупости.

Да как он смеет, гад!!

— А знаешь, в чем твоя проблема?

— В неразборчивых связях, видимо… — грустно ответил Алекс и поистине по-принцевски посмотрел мне в глаза.

— Именно… В том, что любя одну женщину, ты не чураешься прелестей других. Ты тоже как маленький ребенок, которому постоянно нужна новая игрушка.

Шувалов горько усмехнулся.

— Ты меня плохо знаешь, Таня. Очень плохо.

Такой взгляд, даже поежилась. Мне в нем почудились одновременно злость, возмущение и такая же зеленющая тоска, что сидела внутри меня.

«Осторожно, Таня, не смей его жалеть, — кричала феминистка, — он тебя не пожалел, всю такую возвышенную, мечтающую о семейной жизни, хорошенько повозил в зловонной грязи своей похоти».

— Бессмысленный разговор, мы не понимаем друг друга, Александр Иванович. Передайте мне, пожалуйста, бумаги.

Шувалов протянул папку. Это немыслимо, невозможно, но даже через картон папки по руке прошелся ток, резанувший жидким огнем тело. Больно… сладко… прямо по сердцу.

— Надеюсь, во время реализации этого проекта мы будем контактировать как можно меньше.

На покрытых сексуальной трехдневной щетиной щеках появилась обаятельная наглая улыбка.

— Я, конечно, надеюсь на обратное, Таня.

— Да как ты смеешь?! — кричала разозленная, разгоряченная я. — Ты переходишь все границы. Ты просто…

— Мерзавец, — подсказал он, все так же обаятельно, чуть с грустинкой, улыбаясь и красноречиво пялясь на мои губы.

Внутри снова перевернулась склянка с горячим маслом, внутри опять ожили твари похоти.

— А мерзавцам многое можно…

Кажется, я уже слышала эту фразу на свадьбе Юли. И что было потом?! «Потом он потащил нас в ответвление коридора, — услужливо подсказала развратница, — и хорошенько отымел тебя с помощью пламенных взглядов». И сейчас Алекс двинулся на меня, и жар в его глазах вызывал опасения, да что там, панику. «Спасайся бегством, Танюша, спасайся!» — кричали девочки. «Поздно…» — довольно прошептала развратница, ведь мужские сильные руки властно легли на мои предплечья. «Что он делает?» — нервничали девочки. «Целует нас…» — снова подсказала вмиг поплывшая развратница. Да так властно, жестко, распаляюще. Мужские пальцы запутались в мои волосах, прочно фиксируя голову и ласково поглаживая кожу на затылке.

— Не нужны мне никакие другие игрушки, Таня, совершенно… Это было временное помутнение рассудка, по пьяни и глупости. Мне необходима только одна женщина, моя колючая Роза, моя восхитительно прекрасная Андалузская красавица.