Не смей меня касаться. Книга 3

– А выглядел Шувалов очень заботливым? – недоумевала я.

– Выглядел… Только он заботился не обо мне, а о ребенке, уверена, стоило мне родить, как Шувалов выкинул бы меня на улицу и не разрешил бы видеться с малышкой. Он воспринимал меня исключительно инкубатором для своего ребенка, я должна была дома сидеть и правильно питаться, в то время, когда он шлялся по любовницам. Я, видите ли, не могла его удовлетворить полностью, потому что беременная, а ему нужно заниматься сексом каждый день, причем интенсивно и не сдерживаясь, иначе кайф не тот.

Нда, помнится, в сексе Шувалов вел себя горячо, необузданно и непредсказуемо, и признаться, развратнице во мне эти его свойства более чем импонировали. Но во время беременности жены можно ведь попридержать свой нрав? Неужели это такая непосильная задача?!

– Знаешь, как было больно слышать подобные слова, чувствовать от его одежды женские духи и представлять, как он кувыркается с другими.

Юля сдавленно зарыдала в трубку. Даже не верилось, что Шувалов может быть таким… безжалостным козлом. Но с чего бы сестре врать?! Боже, теперь понятно, почему ей потребовалась такая долгая психологическая помощь. Только вот ее хихиканье в начале нашего разговора, оно меня смущало. Мне почудилось в нем что-то недоброе, коварное, кажется, очень похоже смеялась старуха Шапокляк. Впрочем, у людей, склонных к истерии, так часто бывает, то слезы, то смех. Надеюсь, от душевной боли Юля не тронется умом.

– Сестренка, успокойся, пожалуйста… Он не стоит твоих слез.

– Не стоит… Кажется, поддавшись его обаянию, я оказала тебе большую услугу. Иначе все это свинство досталось бы тебе.

– Юль, но ведь ты постоянно подчеркивала, что у вас все хорошо.

– Мне было непросто признаться в своем любовном фиаско. Вот я и корчила хорошую мину при плохой игре. Кроме того, надеялась, вдруг после рождения малышки что-нибудь волшебным образом изменится в его поведении. А потом, когда ребенок умер внутри, Шувалов сразу меня бросил и ни разу не пришел в больницу навестить. Конечно, я ему такая не нужна… Я теперь никому такая не нужна, – продолжала плакать в трубку Юля.

Вот ты и добилась, Таня, сорвала с сестры панцирь наносной веселости. И открылась она настоящая, вся страдающая, переломанная жизнью и своей любовью к одному мерзавцу. От ее признаний кровь стыла в жилах. И ты еще сомневалась, Таня, причислила, глупая, Шувалова к героям, даже хуже, чего греха таить, временами, особенно после аварии, подумывала о возможности прощения. Видимо, он совершенно случайно спас ту девушку. «А зачем тогда Шувалов оплатил операцию отцу?» – спрашивала въедливая отличница. «Чтобы покрасоваться, видимо, – отвечала феминистка, – или чтобы поближе подобраться к Тане, ведь, благодаря мне, он не добился ее капитуляции, значит, считал игру не законченной». А потом игра ему надоела и меня выперли из города. Только подонок мог обойтись со своей женой так жестоко… Мерзавец, вот кто он такой. Папа был прав, все богатые люди скоты, деньги развращают, убивая в человеке все хорошее.

– За все эти унижения, разве я не заслужила эти шмотки? – продолжала всхлипывать Голубоглазка.

«Нет, принц не мог так поступать», – насупилась мечтательница во мне. «Да какой к черту принц! – возмутилась феминистка. – Принцы уже давно вымерли как класс. Не будь глупой и наивной».

– Танюш, я понимаю, к нему обращаться тебе неудобно, позвони тогда Екатерине Юрьевне, вдруг она поможет.

Видимо, у сестры до сих пор продолжается стресс, вот Юля и цепляется за эти вещи, будто, получив их обратно, она сможет вернуть себе покой.

– Котенок, я не буду звонить, и тебе не надо. Что за радость в шубке этой, только выпендреж, а удобства ноль. Тебе сейчас надо постараться забыть все произошедшее, начать жить заново и счастливо… В новую жизнь не нужно брать старые шмотки, пусть этот мерзавец подавится ими.

– Пусть подавится, – уныло согласилась со мной Юля.

Глава 14