Не смей меня... хотеть

— Я думал... — он теряется, перестает давить на газ, скорость чуть снижается. Отлично. Выдыхай, успокаивайся, слушай... — Что тебе Лексус нравится. Он всем нравится, сука.

— Нет... — убедительно говорю я, — нет! Мне вначале нравился, первая любовь, и я глупая была... Ошиблась. А потом осмотрелась и... Давай поговорим, Кирилл? Ближе познакомимся. Я так рада, что ты нашел возможность признаться... Я бы сама не смогла. Инициатива же должна от парня исходить? Ты такой решительный...

Я несу весь этот  бред ласковым воркующим голосом, смотрю только в глаза Вилка, как заправский гипнотизер, и даже сама начинаю верить в свои слова.

Уф! Вроде верит! Погнали дальше!

— Только я боюсь... Ты так быстро едешь... Останови, пожалуйста, — это я уже говорю хрипловатым шепотом, наклоняюсь ниже, чтоб поубедительней было, — и мы поговорим... И я все сделаю, как ты захочешь... И сколько захочешь...

Вот честно, ожидаю всего.

Дурь — вещь непредсказуемая, а я — не психолог, да и страшно очень...

Но Вилок начинает снижать скорость, а затем и вовсе тормозит на обочине.

Разворачивается ко мне, лапает за шею, тянет на себя:

— Иди сюда!

Я кокетливо пытаюсь вывернуться:

— Открой двери, не при ней же...

Риска молчит, и, я очень надеюсь, продолжит заниматься тем же и дальше. Учитывая, что уже наговорила тут, чуть мне игру не сбила!

Для того, чтоб подруга все осознала, стараюсь незаметно пнуть ее ногой.

Вилок послушно разблокирует двери.

— Сейчас, подожди, мне неудобно так... — интимно шепчу я, — давай ко мне назад...

Пинаю еще раз недогадливую Риску, чтоб выметалась из машины, а сама прикидываю, как удобнее будет вырубить Вилка. И наверняка чтоб. Он все же сильный парень, а сейчас еще и под дозой, может покалечить...

Риска молча вываливается из машины, Вилок выходит и дергает заднюю дверь.

Уф... Ногами. Только ногами по морде. Разворачиваюсь так, чтоб ударить сразу двумя пятками, собираюсь,  но тут раздается скрип тормозов, а потом еще один, Вилок оборачивается удивленно и заторможенно, похоже, дурь начала играть в обратную сторону, на расслабление, и через мгновение его сшибают с ног прямо в повядшую осеннюю траву.

Мат, топот, крики. Вилок воет на одной ноте, а в салон заглядывает злой, как черт, Мишка.

— Живая? — осматривает меня торопливо и, видя, что никаких повреждений нет, заметно расслабляется, — на выход, лягушка-путешественница.

Я оторопело смотрю на брата, еще не понимая, что все закончилось, а затем меня отпускает.

— Ми-и-и-шка-а-а...

Я реву, размазываю слезы по щекам трясущимися пальцами, совершаю какие-то странные, нелепые движения, хочу вылезти из машины  и не могу никак...

Ни руки, ни ноги нормально не работают, не слушаются.

В итоге, брат сам меня вынимает, подхватывает на руки, несет к машине, приговаривая ворчливо, что все обошлось, что вовремя успели, и брат Риски молоток, поставил сестре в телефон тревожную кнопку с определителем местоположения, а еще больший молоток, что не стал геройствовать, а позвонил сходу в полицию.

Я слушаю его, смотрю по сторонам. Вокруг как-то слишком много народа, полицейские, какие-то чины в штатском, похоже, люди Рискиного отца, точно... А вот и еще машина, сам отец Риски приехал... Риска, отойдя от непонятно как оказавшегося тут Сома, бежит к отцу, обнимает его. Тот подхватывает ее на руки, уносит в машину...

В стороне стоит Сом, и щека у него красная почему-то. А потом к нему подходит Игорь и молча бьет по зубам.

Больше я ничего не вижу, Мишка уносит меня в машину, заводится и уезжает с места событий.

Я сижу в пассажирском, пристегнутая ремнем безопасности, и только он не позволяет мне сползти вниз с сиденья от шока и усталости.

Глаза закрываются, и думать вообще ни о чем не хочется.

Надо же, совсем недавно я переживала о том, что моего парня не примет мой отец, что нам придется , как Ромео и Джульетте, прятаться... А вот сейчас, побывав в реальной опасности, я понимаю, что все это настолько смешное. И детское.

Главное ведь что? Захар меня любит. Это очевидно.

Я его тоже люблю.

Это тоже очевидно.

А остальное... Такая ерунда, боже мой...

И да, хорошо, что папа ни о чем не знает…

Глава 37

— Захар, боже, ты с ума сошел… — я торопливо втягиваю своего парня в комнату, закрываю окно, зашториваю, предварительно осмотрев местность, — у нас же камеры… Ты что? Сейчас прибегут…

— Тогда надо по-быстрому… — хрипит разбойно Захар и толкает меня на кровать.

Боже… С ума сошел… Папа его растерзает… Хотя, папы дома нет, они с мамой как раз уехали на какое-то пафосное мероприятие, в этот их дурацкий клуб.

Так что я дома одна, но камеры-то работают! И уже засекли присутствие в доме чужака! И Захар прекрасно это знает!

И зачем провоцирует?

Я хочу сопротивляться, хочу высказать ему это все, но не получается.

Он не дает мне подняться с кровати, жадно оглядывает мою фигуру, грудь, в распахнувшемся халате, и глаза его горят решительным дурным огнем.

Мы не виделись вживую с того дня, когда его забрали в полицию за драку с Олегом, и я чувствую в груди сладкое, безумное предвкушение.