Не смей меня желать

Я радостно вскочила со стула, испытывая ни с чем несравнимое счастье. И только, когда мы оказались на улице, заметила, что Марк как-то странно качается. Похоже, он едва шел.

Дверь ему открывала я, причем не с водительской стороны. Едва я отступила, он рухнул на пассажирское сидение, и я заметила, струйку крови, стекающую из носа по губе.

— Что случилось? — Испуганно спросила я и, порывшись в сумочке, протянула ему платок.

— Думаешь, меня просто так выгнали из армии? — хмыкнул он. — Нет. Мне нельзя это делать. Пользоваться своей магией так, как я пользовался ей раньше.

— Иначе что? — уточнила я.

— Ну, будет как-то так. — Он пожал плечами. «И в один прекрасный момент я все же сдохну», — хотел добавить он, но вместо этого сказал. — Пять минут, и я приду в себя. Можем подождать?

— Я сама сяду за управление! — Я радостно воспользовалась случаем и залезла на водительское сидение.

— Но отец запретил.

— Сейчас чрезвычайная ситуация! А пока едем, и ты приходишь в себя, расскажешь, какого хрена там вообще случилось.

Марк

Твари, как же плохо. Тьма снова скручивает изнутри. Он знал, что это мать его, посттравматический синдром. Из-за него его и выгнали из армии. Зачем нужен солдат, у которого в момент малейшей опасности может потемнеть в глазах и перехватить дыхание. Интересно, если об этом узнает заказчик, он выгонит его сразу же? Наверное. И никакие теплые воспоминания о дружбе с отцом не спасут. Ныло плечо, кажется, будет синяк. Не стоило выбивать дверь кабинет.

Ника, вероятнее всего, считает его жалким. Впрочем, какое ему дело до богатенькой, капризной мажорки? Он просто делает свое дело и все.

— У тебя кровь? Что случилось? — говорит Ника, уставившись на меня большими испуганными глазами. Она сейчас выглядит удивительно юной и нежной. А еще совершенно не дерзкой, нормальной.

— Думаешь, меня просто так прогнали из армии? Теперь такое иногда случается. — Говорить об этом не хочется. Под носом кровь, и сейчас она начнет течь по подбородку и капать на дорогой, мать его, костюм. А платка нет. Марк никогда не помнил про платок. Это такой совершенно ненужный аксессуар, а вот Ника помнит. Она роется в сумке и достает отглаженный и неуловимо пахнувший ее свежими духами.

— Держи, — как-то очень неуверенно бормочет она, Марк принимает без слов и прижимает к кровавым дорожкам, представляя как сейчас выглядит — жалко. Отвратительное чувство, к которому не получается привыкнуть.

Ника воспользовавшись тем, что Марк не в состоянии, радостно забирается на водительское сидение. Марк для вида бурчит, но на самом деле благодарен за это самоуправство.

Просить ее ждать унизительно, а вести автомобиль в таком состоянии опасно для жизни. На миг он попал в тот ад, в котором провел несколько месяцев на больничной койке, даже некоторые особенно болезненные рубцы на груди снова начали болеть.

— Почему они так надавили на меня? — спрашивает Ника. Она, закусив губу, выруливает на оживленный перекрёсток. Управлет машиной девушка вполне уверенно и мягко, Марк ожидал худшего. Особенно после строго наказа отца девчонки, который велел не подпускать ее к управлению.

— Им нужно найти виновных.

— Почему я? Ее убил какой-то озабоченный урод. Меня с ней даже рядом не было.

— Урода нет, — охранник пожимает плечами. — А ты тут. Нам нужно рассказать все твоему отцу.

— Не хочу, — дергает плечом девчонка. — Он и так слишком за меня волнуется. После этого вообще посадит дома на цепь. А мне оно надо?

— Я должен.

— Раз должен… — Ника упрямо мотает головой, — тогда мы едем развлекаться. Меня девочки звали в спа. Ты с нами.

— Я не пойду в спа, — устало отзывается Марк и прикрывает глаза. — Но буду ждать.

— Ты непробиваемый чурбан. — Ника злится, словно весь мир сошелся в этом спа.

— Ника, это не шутки. На тебя пытались повесить убийство.

— Я его не совершала. — Девчонка пожала плечами. — Поэтому бы не призналась.

— Они знают, что делают. Не известно, чем бы закончился допрос, если бы меня не было радом. Поверь, такие люди умеют давить, их этому учат. Хорошо если это просто попытка выслужится перед одной богатой семьей в ущерб другой. А если это попытка достать твоего отца? Это не та информация, о которой я буду молчать. Она напрямую связана с твоей безопасностью.

Ника все равно дуется и демонстративно сворачивает в противоположную от дома сторону. Как только Марк начинал видеть в ней что-то человеческое, как девчонка мигом превращалась в первостатейную сучку. Впрочем, что ждать от богатой и избалованной мажорки? У нее самая большая трагедия — это саманный ноготь, и никак не посттравматический синдром неожиданно свалившийся на голову.

Плохо. Нет, не так. Херово. Почти, как тогда в больнице, только разве что он не проваливается в бессвязный бред. Даже давно зажившие шрамы ноют, как и плечо, которое он, похоже, выбил. Из носа снова текла кровь. Что б ее!

Интересно, что скажут богатые избалованные девочки, когда он выйдет к ним весь такой красивый со шрамами по всему телу и с окровавленной рожей.

30.03

Ника