Не смей меня желать

— Ты не понимаешь слов, да? — шипит он. Ого, а охранник, кажется, зол. Кто бы мог подумать! А это даже кажется интересным! И, пожалуй, соблазнительным!

— Нет, это ты не понимаешь слов. Если я сказала массаж на двоих, значит, ты идешь и релаксируешь! Точка. Не убудет.

— Понимаешь ли, Ника… — Под носом парня снова появляется кровь.

— Очень сложно наслаждаться спа, когда ты выглядишь и чувствуешь себя так… погано. Но если хочешь, я закапаю кровью их белоснежные простыни. Лишь бы ты была рада.

— Тебе совсем плохо? — бормочу я, чувствуя себя последней скотиной.

— Я говорил, такое бывает. Нечасто.

— Поняла, — Я примирительно поднимаю руки вверх. — Массаж на сегодня отменяется. Домой?

— Домой, — не раздумывая ответил телохранитель, а я проглатываю рвущиеся наружу возражения. Довозражалась уже сегодня.

— Только Марк….

Парень вздрогнул, по-моему, я впервые называю его по имени.

— В следующий раз говори, если у тебя сложности. Я не обладаю телепатическими способностями.

— В следующий раз просто учитывай, если я говорю «нет». Значит это действительно, невозможно, — парирует он, а я снова злюсь.

Глава 4

Марк

Голова кружится и во рту ощущается металлический привкус крови, поэтому Марк почти не чувствовал унижения в момент, когда просил у Ники пощады и ловил жалость в ее огромных глазах. Зато можно было ехать домой. Это облегчение.

— СПА отменяется, — даже, кажется, без сожаления отмечает Ника и поворачивается к выходу. — Но ты мне должен. Мы сюда еще приедем. В другой раз.

Так просто и безапелляционно. Хочется ухватить ее за плечи и, как следует потрясти, чтобы дошло наконец-то — вокруг нее не манекены, а живые люди. И мир не вращается вокруг ее «хочу». Только вот это бесполезно. Она привыкла получать то, что хочет и не слышать отказов.

Когда Марк одевается и выходит, Ника уже сидит в машине. Естественно, на водительском сидении. Можно поспорить, так погано, что сил хватает только, чтобы рухнуть на пассажирское сидение и прислониться пылающим лбом к холодному стеклу. Прекрасно, еще и температура. Только ее не хватает.

До дома мы едем молча, а когда останавливаемся за воротами, Ника поворачивается и тихо говорит.

— Сегодня я буду дома. Я не последняя скотина. Отдыхай.

— Спасибо, — шепчет Марк одними губами, слабо улыбнувшись.

— Может вызвать врача?

— В этом нет смысла. Они дадут мне те же таблетки, которые у меня уже лежат в аптечке. Мне нужно просто время.

— Сколько?

— Завтра с утра буду в твоем распоряжении.

Ника довольно улыбается и сбегает, а Марк еще долго смотрит ей вслед, уговаривая себя, что просто нет сил подняться и выползти из машины, а не потому что у Ники такая задница, что не смотреть на нее просто нереально.

Марк встряхивает головой, сбрасывая наваждение, которое, по-любому, вызвано общим поганым состоянием и выбирается из машины. Для того, чтобы добраться до комнаты не шатаясь и не рухнув где-нибудь в коридоре, приходится приложить невероятные усилия. Но не зря он несколько лет провел в аду, что-что, а контролировать свое тело и превозмогать боль научился. Расслабляется только, когда оказывается в комнате и навзничь падает на кровать, испытывая наслаждение пополам с болью и уговаривая себя, что теперь все точно будет хорошо. Непременно, иначе и быть не может. И горсть таблеток, которые он в себя закинул, этому непременно поспособствует.

Лекарство начинает действовать почти стразу же и раздирающая тело боль потихоньку отступает. Лицо уже не горит, и дыхание выровнялось. Марк проваливается в сон, чтобы очнуться от холодных пальцев на своей груди. Вскидывается, перехватывая и до хруста сжимая хрупкой запястье.

— Ай! — кричит Ника и соскакивает с кровами, когда он отпускает ее руку, понимая, что сейчас едва не натворил.

— Ты что тут делаешь?

— Я… — Ника смотрит на Марка затравленным взглядом. — Я просто зашла узнать, как ты, а ты лежишь тут, словно труп. Я испугалась.

— Я дышу Ника, — мрачно говорит Марк. — Мертвые не дышат.

— Знаю. — Она выдыхает и прикладывает дрожащие ладони к горящим щекам. — Но так сразу и не поняла.

— Уходи, — тихо просит парень, а Ника вздрагивает, как от удара. — Правда, я жив. И не собираюсь сдохнуть у тебя в доме, и тем самым доставить проблемы. Мне просто надо отдохнуть. Твое счастье, что я слаб, и в то же время еще могу соображать и не растерял реакцию. Если бы сейчас не сложилось хоть что-то, ты бы скулила тут в углу со сломанной рукой. Не подходи ко мне так…я не побитый дружками мажорчик, который ждёт, чтобы ему подули на сбитые кулаки, когда он по пьяни подрался в клубе. Я приучен убивать, я жил с осознанием, что любое вторжение в мое личное пространство — это попытка убить меня. Поэтому и реагирую соответствующе. Пойми, Ника, я не богатый папенькин сынок и не нуждаюсь в утешении.

— Ты прав, ты не богатый папенькин сынок — ты просто скотина! — выкрикивает она и убегает, хлопнув дверь, а Марк откидывается на подушки и со стоном закрывает глаза. Как же его все достало.

Ника