Читаем Не смейся, ведь я люблю (ЛП) полностью

Не смейся, ведь я люблю (ЛП)

Эта книга - продолжение книги "С добрым утром, принцесса". В ней продолжается повествование о непростых отношениях между подростками. Наряду с извечными темами первой любви, дружбы, предательства в этой повести затрагиваются и непростые проблемы, связанные с усыновлением и проблемы нетрадиционной любви. Все "непонятые" - Рауль, Вал, Бруно, Эстер, Мария и Эли, а также новые герои ждут тебя, чтобы рассказать о своей дальнейшей судьбе. Надеюсь, книга будет интересна не только подросткам, но и людям постарше. Приятного всем чтения! 

Вера Витальевна Голубкова

Сентиментальная проза18+

Блю Джинс

Не смейся, ведь я люблю

Пролог

Стоя перед компьютером, она не отрывает глаз от монитора. Она старается следовать ритму

музыки, обращая самое пристальное внимание на все, что делают сестры Симорелли. У нее не так уж

плохо получается. Ей всегда нравилось танцевать. И петь. Она просто обожает это. Девушка

закрывает глаза, позволяя себе унестись вслед за музыкой, и громко поет припев песни “Миллион

баксов”, которую знает наизусть. [ Сестры Симорелли – американская молодежная вокальная

группа, состоящая из 6 сестер Симорелли( Кристина, Кэтрин, Лиза, Эми, Лорен, Дани). Основной

стиль пения акапелла с минимумом музыкального сопровождения]

- Ты и я – этого более чем достаточно… потому что ты заставляешь меня чувствовать себя на

миллион баксов!

Положив руки на бедра и широко разведя локти в стороны, девушка движется вперед, плавно

покачивая бедрами. Ее поход заканчивается перед большим зеркалом. Марина останавливается и

оглядывает себя в нем. Поигрывая длинными светлыми волосами, она корчит рожицы и качает

головой.

- Свет мой, зеркальце, скажи… кто на свете всех страшнее? Какая девчонка, а?

Девушка поворачивается и видит стоящего у порога ее комнаты парня. Он помладше ее, на голове

его красуется ирокез. Даниэль насмешливо кривится и делает непристойный жест, подняв вверх

средний палец, а затем противно ухмыляется.

- Кто разрешил тебе входить ко мне в комнату?

- Никто. Мне не нужно разрешение.

- Очень даже нужно!

- Я здесь живу, и делаю, что захочу.

- Но не в моей спальне.

- Это не твой дом.

- Но эта комната – моя.

- Вранье.

Сильно рассерженная Марина направляется к юному наглецу. Она пытается закрыть дверь, но

хамоватый паршивец сует ногу в щель, не давая ей осуществить свое намерение.

- Убирайся из моей комнаты, придурок!

- Это не твой дом!

- Он такой же мой, как и твой.

- Ты знаешь, что это вранье, он не твой.

- А вот и мой.

- Эй ты, тупица, поищи себе другой дом и других родителей! Приемыш задрипанный!

Это заявление еще пуще выводит девушку из себя. Тяжело дыша, Марина разбегается и изо всей

силы толкает дверь. Парень убирает ногу, но руку убрать не успевает, и закрывшаяся дверь

прищемляет ее. Раздается оглушительный вопль боли. Испуганная девушка быстро открывает дверь.

- Что тут у вас творится?

Встревоженная галдежом и воплями, у двери появляется высокая смуглая женщина, на ходу

вытирая руки о цветастый передник. Кармен сразу замечает опухшую левую руку Даниэля, которую

он поддерживает, как может. Рука сильно болит, и пальцы на ней дрожат.

- Я… так сожалею. Он мешал мне.

- Мне бо-о-ольно!

- Вы хотите свести меня в могилу? – спрашивает женщина, заботливо беря руку парня. – Что

случилось? Как ты это сделал?

- Это она стукнула меня дверью!

- Что?

- Я не хотела, – замечает побелевшая, как полотно, Марина. – Это вышло нечаянно.

- Врешь! Ты сделала это нарочно!

- Нет… я и правда уже не могу с вами.

- Я ничего не делал! Это все она, приемыш приблудный!

- Не называй так свою сестру!

- Почему это? Если это так и есть!

Кармен негодующе качает головой. Чем старше становятся дети, тем больше растет напряжение

между ними. Она никогда даже помыслить не могла, что дойдет до такого. Они терпеть не могут друг

друга, точнее, это Даниэль не выносит Марину. Правда, с некоторых пор Марина тоже не выносит ни

Даниэля, ни его постоянного пренебрежения и грубости.

- Мы должны сходить к врачу. Пусть они посмотрят твою руку.

1

- И не подумаю идти к врачу.

- Пойдешь – и точка, иначе рука так и останется такой ужасной!

- Черт! Все из-за этой придурочной!

- Хватит, Даниэль! Прекрати обзывать свою сестру, не обижай ее!

- Тебе вообще не нужно было рождаться!

- Даниэль!

Последние слова причиняют Марине глубокую душевную боль. Она не может ответить. Ничего не

говоря, девушка садится на кровать. Скрестив на груди руки, Марина молча смотрит в пол

покрасневшими, заплаканными глазами. Она больше не может.

Оскорбления братца продолжаются так же, как продолжаются крики матери, чтобы он замолчал. В

чем ее вина? Разве она виновата в том, что ее настоящие родители ее не любили? Ее никто не любит.

Она чувствует себя всеми отвергнутой. Изгоем, которого никто не понимает. Она сделала все

возможное, чтобы выдержать здесь, чтобы быть хорошей. Все, что могла. Все, но…

- Приемыш! Дура! Посмотри, что у меня с рукой из-за тебя!

- Или ты перестанешь говорить так о своей сестре, или!..

Марина не может больше терпеть оскорбления. Она вскакивает с кровати и подбегает к балкону

своей комнаты. Балкон закрыт, но для нее сейчас это неважно. Она с разбегу бросается на хрупкое

остекление, отделяющее ее от пропасти, и оно разбивается вдребезги. Это напоминает сцену из

фильма, и, тем не менее, все происходит в реальной жизни. Ее тело летит и падает на тротуар улицы, на которой она живет, под полным ужаса взглядом женщины, когда-то согласившейся на то, чтобы

Перейти на страницу:

Похожие книги

Zевс
Zевс

Главный герой романа Кирилл – молодой инженер авиации – вынужден постоянно задавать себе вопрос: кто он? Почти античный герой, «повелитель молний», как его уже начинают называть, молодой гений – продолжатель традиций Туполева и Королева – или лузер по меркам современной Москвы и России?.. Любящий и заботливый муж своей беременной жены – или человек без сердца и совести?.. Служитель великого дела – или бездельник из умирающей советской конторы?Цитаты из книги:Вглядываясь в своё отражение, бледное, непрорисованное, поверх которого шли буквы: «Не прислоняться» – и царапинами киноплёнки бежал тоннель, Кирилл подумал, что больше всего его пугает… пожалуй… неопределённость. Он терялся, когда что-то начинало идти по сценарию, будто написанному кем-то другим, и с ним начинали играть, как с мышью, которая ещё не видит кошку.Ему было однажды как-то… неприятно, когда он заметил вдруг через стекло, как в тесной и низкой – раздолбанной «хонде» мохнатое колено оператора почти касается тонкой яниной ноги. Захотелось даже ткнуть в окно и сказать: «Э, мамонт, тарантайку пошире купи… И шорты пошире тоже». (Это ему показалось, что он разглядел даже болт, и всё это – с кромки бордюра.) Но любому, кто раньше сказал бы, что Яна может ему изменить, он рассмеялся бы в лицо.Товарищи, основная концепция по гашению звукового удара проектируемого Ту-444, предлагаемая сегодня, никуда не годится, – хотел заявить он. Игнорируя опрокинутого Татищева. – Что это за идеи? Абсолютно «попсовые» (он не боялся так сказать!). По ним защищают диссертации китайские аспиранты, прибывшие к нам на практику… Только для этого они и годятся. (Идеи, не аспиранты, – хотел будто бы между делом пояснить он, вызвав ухмылки начальников отделов, которые хорошо знали – каков уровень китайцев). Здесь Кирилл сделал бы передышку; генеральный смотрел бы на него бессмысленно-голубыми глазами, Чпония – шептался бы с соседками, а Татищев выпрямился бы в аристократичном презрении.Ничего же не было святого – в тотальной иронии и стёбе, вообще присущем КВНщикам. Когда украинская ракета сбила российский «Ту-154» над Чёрным морем, они даже рискнули выйти на сцену с каким-то диалогом («А разве у Украины есть ракеты?» – «Да. Три. Теперь две») – не рискнули даже, просто не сообразили – а что тут такого… Был некоторый скандал, конечно. По крайней мере, жюри покривилось и снизило баллы…Спускался вечер. Несмотря на то, что темнело сейчас поздно, – начинала разливаться какая-то хмарь, подобие тумана скопилось в низинах, и многие встречные уже включили подфарники: галогеновые лампы в иномарках висели едва ли не на самой нижней кромке, а потому их свет бежал по асфальту, как по воде. Одна из самых сложных развязок. И сплетения дорог, эстакады – будто некто хлестнул трассой, как кнутом.Во всяком случае, Лёша, заматеревший после университета в какой-то гоп-среде (теперь «Лёха» шло ему куда больше), притащил в жизнь Кирилла лубочно «мужицкие» радости, которые… От которых прежде тот плевался, да и сейчас принимал не очень. Поход в «сауну» можно было считать первым «пробным шаром»; к предложениям же выпить водки Кирилл и вовсе относился с содроганием (буквально: его сотрясал приступ внутренней дрожи, откуда-то от пищевода к плечам, на секунду начинавшим вести себя вполне по-цыгански).Лёха щёлкал пультом, и вдумчиво остановился на ночном эфире РенТВ, где в якобы интригующей, а на деле – дешёвой – туманности вертелись голые тела: актёры старательно балансировали на грани порнографии; плескались груди в автозагаре; там, где участвовало белое кружевное бельё, пересвечивался кадр. Запиралось на ключ метро. Редел поток раскалённого МКАДа. Бежала жизнь, бежала жизнь.

Игорь Викторович Савельев , Игорь Савельев

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Сентиментальная проза / Современная проза