Не смейся, ведь я люблю (ЛП)

- Об одном студенте, который хочет замутить с Натальей.

- Да? А ну-ка, расскажи, расскажи.

Палома причесывается и прислушивается к разговору, украдкой искоса поглядывая в зеркало на

трех девушек. Паломе не хочется, чтобы они поняли, что она рассматривает их. Это продолжается до

тех пор, пока Магда не роняет полотенце, и не остается в чем мать родила. Палома инстинктивно

поворачивается к ней и устремляет взгляд на ее грудь. Секундой позже она опускает взгляд на

заветную часть ее тела. Магдалена быстро поднимает полотенце с пола и прикрывается им спереди.

- Ну что ты так уставилась, шалава?! Глаза сломаешь!

Палома не знает, куда ей деться. Она сгорает от стыда и не может выносить пылающий жар на

36

своих щеках. Смутившись, она опускает голову и быстро идет к скамейке, где оставила свою одежду.

Но на этот раз к скамейке она идет не одна – Наталья с подружками идут за ней. Они – единственные, кто остался в раздевалке.

- Что это с тобой? – снова спрашивает сильно разозлившаяся Магда. – Что ты высматривала?

- Ничего. – Шепот Паломы едва слышен. Она умирает от стыда и боится, что могут девушки о ней

подумать. С тех пор, как Палома учится в этой школе, у нее нет подруг, и она чувствует себя

одинокой. Ее просто не замечают, но ни в коем случае она не хотела бы иметь врагов.

- А я думаю, что-то высматривала.

- Нет, нет.

- В конце концов, окажется, что ты была права, Нати.

- Вот видите? А я вам говорила.

О чем это они? Палома хочет провалиться сквозь землю, но она не может даже встать и уйти, потому что на ней только полотенце. Раздевалка оказалась ловушкой; она поймана, и у нее нет

выхода.

- Слушай, ты! Посмотри на меня, – резко приказывает Наталья, стукнув Палому маленьким

полотенцем по голове. – Эй ты, давай смотри на меня!

- Смотри на нее, блин! – кричит Эльса.

Палома послушно смотрит в прекрасные зеленые глаза девушки, в которую она влюбилась. Эта

самая девушка заставила ее, наконец, разобраться в своих запутанных чувствах. Благодаря ей Паломе

удалось осознать свою истинную ориентацию.

- Что?..

- Ты дерьмовая лесби, правда?

Никогда в жизни Паломе не было так плохо как сейчас. Девушки, которыми она увлеклась,

презрительно смотрят на нее, раскусив ее сексуальные предпочтения.

- Признавайся.

- Я давно поняла, как ты на меня смотришь. Я тебе нравлюсь, да?

- Нет… – Хотя Палома пытается соврать, лицо девушки выдает ее с головой. Невозможно скрыть

что-то такое от человека, которого ты любишь.

- Если я тебе не нравлюсь, тогда почему ты так смотришь на меня? В классе, в спортзале… и

здесь, в душе. Бьюсь об заклад, что я тебе нравлюсь.

- Я…

- Ты влюблена в меня?

- Нет.

- А я думаю, что да. Сознайся, – настаивает Наталья, приблизив свое лицо к лицу Паломы, – хотя

тебе, как видно, нравлюсь не я одна. Ты так пялилась на грудь… моей подруги.

- Я… не хотела.

Паломе хочется умереть. Если бы в эту секунду с ней случился инфаркт, она возблагодарила бы

небеса за это. Но на этом ее мучения не закончились.

- Не хотела? Врунья! – взревела Магда, вбешенная пуще прежнего.

- Ну, признайся, что ты розовая… и мы тебя простим.

- Да, давай, признавайся сразу, – вторит подруге Эльса.

- Ну же, блондиночка. Если ты скажешь нам правду, мы оставим тебя в покое и никому не скажем.

Она говорит серьезно? Если она признает свою гомосексуальность, они простят ее и позволят ей

уйти? Не факт, но прессинг, которому подвергалась Палома со стороны трех девиц, был так велик, что она предпочла признаться, а не терпеть и дальше весь этот кошмар. Все происходящее было

ужасным.

- Вы правы. Я… лесбиянка, – еле слышно шепчет Палома, не глядя в глаза своей несбыточной

любви. Это уже не секрет, они и так все знают. Где-то в самой глубине сердца Палома чувствует

боль. Эта боль сильнее словесной пощечины, которую отвешивает ей Наталья, презрительно и зло

цедя сквозь зубы:

- Заруби себе на носу: никогда в жизни не смей больше так смотреть на меня. Усекла, лесби? Мне

нравятся парни, ясно? Да меня с души воротит от того, что твой больной мозг может себе вообразить.

Боль от этих слов порой все еще отдается в душе Паломы. На протяжении всех последующих

месяцев девушка старалась как можно меньше сталкиваться с Натальей и ее подругами в школе, хотя

они и учились в одном классе. В особенности же она старалась забыть свои чувства к ней. Это было

трудно, но легче, чем она себе представляла. Троица, наоборот, не забывала о Паломе. Начиная с того

дня они начали делать жизнь девушки невыносимой, угрожая намеренно рассказать всем о том, что

знали, или случайно проболтаться.

- Это и есть история моей жизни. Теперь ты мне веришь, Рыжулька?

Глава 15

37

Четвертый урок – история.

Пятеро “непонятых” сидят за своими партами и думают каждый о своем, делая вид, что слушают

учителя, рассказывающего о “холодной” войне. С тех пор как закончилась перемена, и начался

предпоследний на этой неделе урок, несмотря на то, что они в классе, их как будто нет. У каждого из

них голова забита чем-то своим, и причины для непрестанных размышлений у всех разные. В другой

раз они с нетерпением ожидали бы звонка, возвещающего начало выходных, но сегодня, всего