Не смотри вдаль

– Через две недели у меня рабочая командировка в столицу, как раз и поговорим, – произнес Сашка, целуя ее в висок.

– Ну что, Баринова, променял тебя таки твой муженёк на молоденькую, а я предупреждал, – злобно скалился Игорёк Протасов, заведующий хирургическим отделением городской больницы.

Коллега и бывший одногруппник Юльки, человек мерзкий по своей натуре. Они вышли после большой планерки у главнюка, так за глаза называли главврача больницы. Протасов прижал ее к стене, затолкнув в одну из ниш, сам стоял к коридору спиной, поэтому увидеть что происходит в нише коллеги, проходящие мимо не могли.

– Протасов, ты медкомиссию давно проходил? – саркастично отозвалась Юля.

– Не переживай, на такую как ты здоровья хватит, – оскалился Игорь.

– Да? – выгнула бровь Баринова, – а мне кажется тебе на гельминты провериться надо, больно громко зубами скрипишь.

Протасов дернулся ещё ближе, пытаясь придавить своей массой, но в коридоре за его спиной раздался голос:

– Игорь Евгеньевич, мне с Юлией Юрьевной нужно обсудить вопрос по одной пациентке.

– Борис Львович, сейчас Юлия Юрьевна разговаривает со мной.

– Думаю, что ваш разговор, в отличии от главврача подождать сможет, – жёстко припечатал Борис Львович.

Протасову ничего не оставалось, как отступить:

– Заходи, Баринова, если будет грустно, утешу, – произнес ехидно, развернулся и быстрым шагом удалился по коридору.

– Спасибо, Борь, – спустя несколько минут произнесла Юля.

– Ерунда, тем более что главный и правда вызывал.

– Пойдем, Борис Львович, не будем заставлять главнюка ждать, – произнесла Юлька, выдыхая.

В кабинете главврача Юлька присела в кресло для посетителей, ноги держали плохо, да и женщина она все же, присесть может без разрешения. Боря остался стоять, скрестив руки на груди и привалившись плечом к стене.

– Рассказывай, Баринова, – начал разговор главврач.

– Как до такой жизни докатилась? – съязвила Юля.

– Можешь и это тоже, хотя это мне понятно, я другого понять не могу, – наклонился к ней ближе через стол, так, как будто собирался сообщить что – то секретное, – как ты, засранка мелкая, спустя столько лет работы заведующей гинекологии, посмела в Москву намылиться.

– Николай Иванович, ну вы – то не начинайте.

– Это я, Баринова ещё не начинал. Я тебя девчонку сопливую на работу взял, человеком сделал, а ты, как чуть прижало так сразу бежать.

– Прижало, – поджала губы Юлька, – слово какое подобрали, – заморгала часто, часто, прогоняя набежавшие слезы, – я в этом коллективе двадцать лет проработала, а что в ответ получила? Сплетни, шепотки, насмешки за спиной?

– Неужто только это и получила? – выгнул бровь дугой главный.

– Нет, не только, ещё сочувствующие взгляды, которые терпеть не могу и домогательства Протасова, которого просто не перевариваю, – выплюнула Юля.

– Ты уж мать определись, чего тебе надо, – развел руками главный, – сочувствие тебя раздражает, насмешки обижают. Ты нам скажи, как реагировать, мы глядишь и подстроимся, чтобы такую драгоценность как ты, врача высшей категории, заведующую отделением, – произнес пафосно, – в столицу не переманили.

Главный высказался, замолчал на несколько минут, затем кивнул на шкаф Борису, тот намек понял с первого раза и активно начал ковыряться в нижней антресольке. Юлька сидела низко наклонив голову и утирая слезы.

– Боря, – не выдержал главный, – ты чего как первый раз, в соседней тумбочке же.

Борис лихо открыл другую тумбочку и извлёк на белый свет бутылку коньяка. Оттуда же достал стаканы.

– Нарезка в холодильнике, – махнул рукой главный.

Борис сноровисто все приготовил и плюхнулся на стул рядом с Юлькой.

– Прости, Баринова, психолога в наличии нет, только невролог, а у него методы лечения вот такие своеобразные, – кивнул на стаканы главврач, – бери что ли, давай развод твой обмоем.

Юлька подняла бокал, чокнулась с мужчинами, выпили, немного помолчали.

–Юлька, мы с Борей тебя двадцать лет знаем, поэтому говорить будем как есть, ты уж не обижайся, – начал Николай Иванович, – то, что твой Баринов к другой бабе ушел, для тебя конечно потеря, но в отношениях ваших большая любовь давно перешла в разряд дружеских, так что тут ты не сильно пострадала, а вот то, что баба молодая, это конечно по твоему самолюбию удар, его выдержать сложнее. Но, зная твой острый язык ты бы и тут справилась, но ты же бежать вздумала, да ни куда – нибудь, аж в саму Москву. В чем же дело тут, а, Юльк?

Борис налил ещё по одной, выпили, Юлька выдохнул а, говорить надо было, тяжело, но надо.

– Я же свой роддом до сраной ложки в буфете знаю. Корнями в отделение вросла, верно все говорите, что сопливой девчонкой пришла. Понимаю все головой, а в душе шар огненный, такой, что дышать тяжело. Это с виду я вся такая сильная и независимая, а в жизни обычная слабая баба, которой нужно надёжное мужское плечо, тыл, да что вам рассказываю, сами все про работу нашу знаете, да и вообще.

– Твое вообще – это Игорёк? – пытливо спросил Борис.

– Игорек, – хмыкнула Юлька, – он как стервятник кружит над добычей, ждёт, когда та ослабнет, чтобы напасть и растерзать.