Не соблазняй повесу

Амелия с любопытством взирала на воинственный «клинок», дивясь его длине и толщине, которые к тому же увеличивались у нее на глазах. И когда Лукас, взяв его, принялся манипулировать им, словно он был настоящим клинком, Амелия добавила к двум его качествам третье – стойкость.

– Отлично, Далила!– прорычал Лукас, прерывисто дыша. – Теперьтвоя очередь. Снимай... панталоны.

Амелия посмотрела на него с улыбкой, которая, как она надеялась, была вызывающей, и принялась распускать завязки у панталон.

– Ну же, дорогая, – произнес он тоном офицера, Отдающего приказ нерадивому солдату.

– Слушаюсь, майор. Как прикажете, майор. Сию минуту, майор.

Она сбросила панталоны на пол.

Его неожиданное молчание встревожило бы Амелию, если бы оно не сочеталось с ускорением движений руки, в которой он держал свое «оружие».

– Как же ты красива, – хрипло заговорил Лукас, устремив на Амелию восхищенный взгляд.

Амелия вдруг смутилась и засмеялась нервным смехом.

– Если ты можешь сказать такое женщине, которая не мылась несколько дней, а волосы у нее спутаны, то из тебя может получиться и в самом деле хороший муж.

Рука Лукаса перестала двигаться.

– Муж непредусмотрительный к тому же. Ты могла бы искупаться, пока вода еще теплая.

– Места хватит для двоих, почему бы нам не помыться вместе?

Тень беспокойства мелькнула на лице Лукаса, прежде чем он кивнул утвердительно:

– Хорошо, только бы тебе было удобно.

Чуть помедлив, он снова сел в ванну. Немного странно для мужчины он вел себя в их первую брачную ночь. Впрочем, Амелия понятия не имела о том, как вообще ведут себя мужчины в подобных обстоятельствах. Может, они тоже нервничают не меньше женщин:

Когда она забралась в ванну и села лицом к нему, Лукас предложил:

– Ты сядь ко мне спиной.

Амелия сделала, как он велел. Вода и в самом деле еще не совсем остыла. Теперь, когда их стало двое, она поднялась почти до края ванны. Амелия вздохнула от удовольствия и попробовала окунуть в воду голову. Вода при этом плеснула через край. Амелия отодвинулась назад и прижалась головой к груди Лукаса. Но он только и сделал, что потянулся за Куском мыла и принялся намыливать ей волосы, осторожно расправляя завитки и массируя легкими движениями пальцев кожу головы. Когда он положил мыло на место, Амелия подхватила его и стала намыливать плечи и подмышки.

После того как она промыла голову, Лукас забрал у нее мыло.

– Позволь теперь мне, – бормотнул он. Она не противилась. Это было чудесно.

Лукас начал с ее грудей и намылил их очень тщательно. Пока его длинные пальцы колдовали над ее отвердевшими сосками, он целовал ее в затылок, в ухо, в плечо. Скоро его руки побывали везде: он намыливал ее спину и живот, ноги, целуя Амелию, горячил ее кровь, пока она не стала более горячей, чем вода в ванне.

Амелия гладила икры Лукаса, колени, бедра, наслаждаясь его участившимся дыханием.

– Далила, – прошептал он и крепко поцеловал ее возле уха. – Дразни, дразни меня, прошу тебя!

Его мыльные пальцы скользили между ног Амелии, сначала очень нежно, потом смелее. Она ответила тем, что провела рукой по внутренней стороне его бедра как можно выше и с восторгом обнаружила, что его тело напряжено. Пальцы Лукаса проникли дальше и надавили так сильно, что Амелия застонала.

Он вдруг убрал руку, потом, опершись о края ванны, встал и выбрался на пол.

– Идем же, идем в постель, чтобы я мог сделать все как надо.

Амелия засмеялась, смывая с себя мыльную пену:

– Со мной и так уже все «как надо».

Он не смотрел на нее, пока вытирался полотенцем.

– В постели будет удобнее для тебя.

– Правда? Ты изобрел чудодейственный способ избежать боли в процессе дефлорации?

Лукас бросил на нее столь пронзительный взгляд, что Амелия вдруг поняла: за его странным поведением кроется еще что-то. И верно угадала, в чем дело. Горло у нее перехватило от волнения.

– Ты думаешь, что Помрой лишил меня невинности? И это тебя беспокоит.

– Нет... да... пойми, ведь мы незнаем в точности, что он с тобой сделал. – Лукас отвел от Амелии взгляд и обмотался полотенцем вокруг талии. – Он мог сделать что угодно, пока ты спала.

Амелия замотала головой:

– Я бы почувствовала это.

– Ты даже не почувствовала то, что проспала целых двое суток.

– Это не моя вина! – возразила она.

На лице у Лукаса, когда он повернулся к ней, было выражение боли.

– Разумеется, не твоя! Во всем этом нет твоей вины. Но это ничего не значит.

Амелия выбралась из ванны. Взяла полотенце и завернулась в него, прикрывая обнаженное тело.

– Это очень много значит, если ты будешь разочарован, обнаружив, что я потеряла невинность.

– «Разочарован»! – Лукас изумленно уставился на нее, потом произнес со стоном: – О Господи, какой же я идиот! Вовсе не потому... – Он подошел к Амелии и обнял ее. – Для меня не имеет особого значения, девственна ты или нет. – Он поцеловал ее в лоб, в бровь, зарылся лицом в ее волосы. – Я просто не хочу причинить тебе боль.

Амелия почувствовала некоторое облегчение.

– Но это неизбежно, если я невинна. А если нет...