(Не)согласная невеста

– К счастью, ваш дракон оказался достаточно сильным, чтобы найти тебя даже будучи плененным. А преданность подданных, – Катрина покосилась на госпожу Констанц, – выше всяких похвал.

***

Только теперь я до конца осознала всю угрозу, что висела все это время над нами, и что Катрина балансировала буквально на грани света и тьмы, подгадывая удачный момент. Мы все балансировали.

– А как же магия девушек, которых лишили чести и дара? – выдохнула я, вдруг вспомнив о Лалиане и Нэйле.

Катарсия-Катрина улыбнулась одними уголками губ, ветерок колыхнул ее смоляные волосы, придавая образу величественности и неприступности, она произнесла:

– Не беспокойся, огненный цветок, вся сила, изъятая у девушек была возвращена им в момент, когда изъявшие оказались в проточине.

Я облегченно выдохнула.

Тиаран тоже немного расслабился, хотя на сумеречника и Катрину-Катарсию все еще смотрит настороженно, как пес, готовый защищать свое до последней капли крови, зубами и когтями. Затем подошел ко мне, и когда его теплая ладонь легла мне на плечо, ощутила такое спокойствие и защищенность, что едва не упала. Только объятия дракона удержали.

Сумеречник попытался отползти, но Катрина-Катарсия приблизилась и, уцепившись за воротник, одним движение вскинула на ноги.

– Пойдем домой, – проговорила она ему в лицо. – Мой муж будет рад побеседовать с тобой лично.

Губы сумеречника задрожали, синее свечение в глазах потухло, стало его даже немного жаль. Но потом вспомнила, что он собирался сделать со мной и со всей Алморией, и твердость духа вернулась.

– Что ж, – проговорила она. – Не смеем больше задерживаться. Вас не затруднит окончательно запечатать проточину и, наконец, покончить с этими проникновениями наших сумеречников в ваш мир? Это ужасно неудобно.

Когда Катарсия и дрожащий, словно осиновый лист сумерчник скрылись в темно-синей массе проточины, поддернутой блеском молний, Тиаран приблизился к краю разлома и вскинул руки.

Зачарованно я наблюдала, как с них сорвались пламенные струи, как они буквально сплавляли края проточины, которая с каждой секундой становилась все меньше. Аерин и Констанц подошли и тоже наблюдали за действием, которого Алмория ждала двести лет.

Когда на поляне остались только мы четверо и камень, бывший алтарь, о сумеречниках напоминал только запах озона, который рассеялся спустя пару минут.

Тиаран подошел ко мне и обнял, прижав так сильно, что перехватило дыхание.

– Моя Валенсия, – прошептал он на ухо. – Мой огненный цветок.

Я наконец ощутила облегчение. Такое, какого никогда прежде не испытывала. И теперь я точно знала – больше никто и никогда меня не обидит. Ни Ашиль, ни Джозет, ни тем более сумеречники.

Эпилог

Раскинувшись на широком ложе с золотым покрывалом, я нежилась в теплых лучах утреннего солнца. Рядом глубокое мерное дыхание говорит, что Тиаран де Фламер спит.

Его тяжелая рука лежит у меня на талии, прижимая так крепко, будто боится, что кто-то может отнять. А я, пользуясь моментом, рассматривала его золотые волосы, такие же золотые ресницы и брови.

Тиаран де Фламер не желал расставаться со мной ни на минуту, и в замок отправились мы стразу же, как закрылась проточина.

Мне впервые довелось лететь верхом на драконе, и ощущения эти сравнить нельзя ни с чем.

Когда мы рука об руку вошли в замок де Фламер, притихший и какой-то сонный столько лет проведший без правителя, слуги застыли, словно статуи.

А потом грянула такая суета, что я прижалась к Тиарану. Стоило немалых усилий объяснить старому королю и его жене, что это все не сон, что наследный принц вернулся, и вернулся с молодой невестой, которая к ее собственному изумлению, вовсе не против стать женой принца и будущего короля.

После того, как Катрина-Катарсия вместе с сумеречником исчезли в проходе, и дракон его запечатал. Пришлось лететь по всей Алмории, закрывая остаточные проточины.

К счастью, Тиаран теперь свободен и обращаться в облик дракона может когда угодно.

Сложнее всего было найти всех девушек, лишенных магии, и очистить их доброе имя. Некоторые не рискнули вернуться домой, боясь позора, так и продолжали скитаться по стране, перебиваясь то тут, то там.

Но с этим мы справились за несколько недель.

Оставалось еще одно небольшое дело.

– Долго будешь на меня глазеть? – вдруг проговорил дракон, не размыкая глаз.

Я вздрогнула от неожиданности и спросила:

– Давно ты не спишь?

– С того момента, как ты проснулась. О чем думаешь?

Я помолчала, не знаю, подходящий ли момент. Но потом все же набралась смелости и сказала:

– Мы столько всего успели после того, как расквитались с проточинами. И…

– И ты хочешь, чтобы я вернул тебе дар? – прямо спросил он.

Замерев, я не нашлась, что ответить, потому, что как бы я ни жаждала обрести его вновь, моя магия помогла закрыть все проточины сумрака, и не известно, когда еще может понадобиться. Больше эгоистично думать лишь о своем благополучии я не могла – невеста принца должна думать о народе.

Поэтому я молчала и выжидающе скользила взглядом по его идеальному лицу.