Не сотвори себе кумира

– Кать, ну вот подумай спокойно, кому мне все оставить, кто у меня, кроме тебя и Клавы, остался? Родных у меня нет, всех бывших жен я не обидел, все они, хотя и не стоили того, получили от меня хороший куш. Куда все девать? Можно, конечно, завещать детскому дому, в котором я вырос. Но разворуют, «собаки», детям все равно ничего не достанется! Я уже перечислял туда деньги, а когда приехал с проверкой, оказалось, что все испарилось, вроде, никто ничего и не присылал. Но ты не переживай, умирать я не собираюсь, все будет, как при Денисе, ну, уважь ты меня. Единственный тебе наказ, не обижай Клаву, если что со мной случиться. Понимаешь, почему я так поступаю, ты – единственный человек, которого я встретил на своем пути, у кого не загораются глаза при виде денег. Какие-то у тебя другие ценности, если честно, я и сам-то не очень понимаю какие.

Катя уже не возражала, слушала молча откровенный монолог свекра. Хотя в его рассуждениях была совершенно четкая логика, а Катя всегда искала логику в своих и чужих поступках, но все ее существо внутренне сопротивлялось такому повороту событий. Но все же, наверно, сыграл роль ее приспособленческий характер – пришлось согласиться с таким раскладом. Тетя Клава, слушая Матвея Тимофеевича, все время согласно кивала головой, не забывая, под шумок, опрокидывать одну стопку за другой. А свекор на этот раз прикладывался к рюмке очень сдержанно.

Сейчас в машине, опять прокрутив этот разговор, Катю все равно не покидало ощущение, что все это, как-то неправильно. Вроде и согласилась со свекром, а осадок остался. Но вот уже Катя въезжает в свой двор, так что – долой все грустные мысли! Сейчас тетя Клава начнет откармливать Катю, как поросенка на убой, приговаривая, что она, все еще похожа на бледную поганку. Бороться с этим бессмысленно, поэтому лучше расслабиться – и получать удовольствие. Но, чтобы компенсировать плотный ужин, который ее ждет, Катя пешком поднялась на десятый этаж.

После душа и ужина Катя планировала сесть почитать заинтересовавший ее детектив, который она так и не смогла дочитать, когда отбирала его в печать. Она уже примостилась на диване в гостиной, взяла, купленную сегодня в издательстве книжку, но не тут-то было. Тетя Клава подсела, удобно устроилась в кресле рядом с диваном и молча ждала, когда Катя оторвется от книжки. Катя чувствовала, что тете Клаве хочется с ней поговорить. Она понимала, что тетя Клава сейчас перенесла на нее свою любовь к ненаглядному «сыночку», особенно это проявилось после «поминок на троих» в этом доме. Пришлось отложить детектив в сторону.

– Тетя Клава, я чувствую, вы хотите что-то у меня спросить, или, может быть, рассказать мне, не так ли?

– Катюша, как ты догадалась?

Тетя Клава спросила так удивленно, как будто трудно было понять ее маневр.

Катя, понимаешь, я все время думаю, почему вы с Дениской решили развестись? Может, если бы вы жили вместе, все бы вышло по-другому, он бы остался жив? Ты, только не обижайся, я, наверно, не в свои дела лезу, но эта ерундовина не дает мне покоя.

– Тетя Клава, если честно, я тоже над этим задумывалась. Но, как ни крути, связать это трудно. Денис был убит на работе, полиция еще не раскрыла преступление, но, мне кажется, если это случилось на работе, значит, имеет какое-то отношение к бизнесу, хотя мне трудно даже представить, какие мотивы. Денис умел все возникающие коллизии ловко улаживать, Матвей Тимофеевич говорил, что ему самому можно у Дениса поучиться тому, как сын разруливает конфликты интересов, говорил, что не зря Денис получил дипломатическое образование.

– Кать, ты мне попроще объясняй, без сложных слов, а то чего-то намудрила, «колизеи», какие-то.

– Извините, тетя Клава, коллизии это – столкновение интересов, больше не буду.

– Катюша, я думаю здесь дело не в бизнесе, и не в твоих «колизеях». Вот вы мне ничего не говорили, а на кладбище я узнала, что у Дениски была будто бы любовница, и ее тоже убили. Ну, вот те крест, не было у него никакой любовницы. Врут все люди, наговаривают на него. Надоедала ему какая-то шалава, это – правда, так он телефон отключал, когда она трезвонила. Еще несколько раз она к нам домой ломилась, а Дениска велел ее не пускать. Какая же это любовница, спал все время дома, один, как перст. Я даже удивлялась, мужик три месяца без бабы, это же – просто монах. У Матвея Тимофеевича никогда такого не случалось.

Тетя Клава говорила с яростной страстью, чувствовалось, что ей до сих пор обидно, что люди наговаривают про ее любимого «сыночка».

– Я с Денисом три месяца прожила, когда вы разъехались, он ни разу никого не приводил, а тебя все время вспоминал, разговоры о тебе заводил со мной. Я, правда, на тебя злилась, думала, грешным делом, что ты «кобеля» завела, а теперь вижу – и ты одна. Чудно это, не по-людски, зачем было разъезжаться? Так, вот слушай дальше, я думаю, его убила шалава, которую он обидел, тем, что наплевал на нее, а потом шалава и с собой покончила.