Не сотвори себе врага

Я думал, что каждый паровозик будет тащить состав только по своему кругу, но, набрав скорость, поезда стали ловко менять направления на стрелках, переходя с одной ветки на другую. Но при этом все время на каждом из кругов находился только один состав. Пару раз мне казалось, что неизбежно столкновение, но поездам всегда удавалось разминуться в последний момент.

– Не туда смотрите, не туда! – закричал на меня Дед. – Не на поезда – на яйцо!

Я удивленно посмотрел на Деда.

– Не на меня! Туда, туда смотрите! – ткнул он пальцем в сторону, куда мне следовало смотреть. – Уже начинается!

Я посмотрел туда, куда указывал кривой палец Деда, да так и замер с разинутым в буквальном смысле ртом.

Осколки яйца, как на пущенной в обратную сторону видеопленке, медленно втянули в себя свое растекшееся содержимое, а затем собрались вместе, срослись в местах разделяющих их трещин и превратились в целое яйцо.

Поворотом рычажка на пульте Дед остановил движение на железной дороге. Ничего не говоря, с откровенным удовольствием рассматривал он мою физиономию.

– Хотите повторить? – спросил он, вдоволь насладившись зрелищем клинической картины ступора.

Я только молча кивнул головой.

Дед расколотил яйцо с гораздо большим старанием, чем я. Он еще поболтал в образовавшейся лужице пальцем и раздавил крупные осколки скорлупы. После этого он расставил поезда в исходные позиции и запустил их по рельсам.

Теперь уж я не отрываясь смотрел на остатки яйца.

Вопреки законам физики, мысли в моей голове из-за жары двигались гораздо медленнее. Может быть, Дед – отставной иллюзионист? Одни достают кроликов из шляп, другие склеивают распиленных женщин, почему же тогда кому-нибудь не придумать трюк с разбитыми яйцами, которые…

Я не успел закончить мысль, когда повторилось то же, что и в первый раз. Осколки скорлупы сами собой собрались вместе, всосали свое вытекшее содержимое и превратились в целое яйцо.

Дед остановил движение составов. Аккуратно ступая между декоративных оформлений дороги, он добрался до центра и взял в руки яйцо.

– Можете взять и посмотреть сами, – сказал он, протягивая яйцо мне.

Я принял яйцо из его руки и без особого интереса повертел на ладони. У меня даже и сомнений не было в том, что оно настоящее.

– Интересный фокус, – сказал я. – Расскажите, как вы его делаете?

– Фокус? – ухмыльнулся Дед.

Он прошел к тумбочке, отмерил дозу лекарства и, морщась, проглотил, запив водой из стакана. Затем сел на кровать, подложив под спину подушку.

– Яйцо целое? – спросил он.

– Целое.

– Но вы же сами, а потом еще и я разбили его.

– Разбили.

– И вы думаете, что это просто фокус?

– А что же еще?

– Разве вы не видели, что яйцо само восстановилось? Или вы не верите своим глазам?

Я пожал плечами.

– Все выглядело вполне естественно.

– И только-то…

Дед выглядел разочарованным.

А что, собственно, он хотел от меня услышать? Или мне нужно было восторженно захлопать в ладоши?

– Я думал, что вы более проницательны, – покачал головой Дед.

– Ну уж что есть. – Я с прискорбием развел руками.

– Мы можем повторить эксперимент, используя все, что угодно: разорванный лист бумаги, сожженную спичку…

– Послушайте, что вы хотите мне доказать?

Оперевшись на локоть, Дед подался в мою сторону.

– То, что при определенном расположении движущихся составов любой предмет, помещенный в центр железнодорожных путей, восстанавливается в своем первоначальном виде. А если бы мы продолжали эксперимент с яйцом, то через какое-то время оно бы просто исчезло.

– А спичка превратилась бы в ту сосну, из которой была сделана?

– Нет. Спичка остается тем кусочком дерева, из которого была сделана. Для того чтобы восстановить сосну, понадобились бы все спички, которые были из нее сделаны.

– Так. – Я поискал глазами место, куда можно было бы положить яйцо, которое до сих пор держал в руках, и, не найдя ничего лучшего, засунул его в одинокий поношенный тапок у двери. – Значит, у вас там машина времени?

– Не знаю. Может быть. Исправные часы, помещенные в центр, просто останавливаются, а сломанные – начинают идти.

– В таком случае я посоветовал бы вам открыть часовую мастерскую. Если, конечно, вам не нужна Нобелевская премия.

– Вы очень остроумны.

– Я был бы еще остроумнее, если бы не жара.

– Я не знаю как, по какому принципу действует созданная мною система, но то, что она действительно действует, вы могли убедиться сами.

– И что же получается, сделав мировое открытие, вы никому об этом не говорите, а продолжаете баловаться с разбитыми яйцами и сожженными спичками?

Дед грустно улыбнулся.

– Молодой человек, вы только что сами все видели своими собственными глазами и все равно боитесь поверить, думаете, что вас просто дурачат. А представьте себе, если никому не известный лысый старик придет в академию и заявит, что у него дома стоит машина времени или что-то вроде этого? Как по-вашему, какая будет реакция?

– Да уж, реакция будет соответствующая, – не мог не согласиться я.

– Вот видите. А у меня уже не так много сил и здоровья, чтобы кому-то что-то доказывать.