Не советую злить ведьму!

Действительно, не больше двух. Каждая ведьма, при зачатии ребенка, делилась с ним своей силой. И чтобы не потерять свой магический резерв она ограничивала себя в деторождении после второго ребенка. Выпивала настойку, которая лишала возможности иметь детей. Помнится, была в нашем роду одна отважная, которая родила троих. Третья дочь вытянула из ведьмы всю магию, но ее не хватило и тогда ребенок забрал ещё и жизненные силы. Моя бабушка часто вспоминала эту историю. После летального исхода той ведьмы больше никто не рискнул повторить её печальный опыт, поэтому каждое дитя леса дает жизнь не более чем двум малышкам.

— В моем возрасте мама забеременела, — произнесла я задумчиво, тут же жалея о своих словах.

— К чему этот разговор?! — разозлился Шушуниэл. — Ты решила зачать дитя?!

— Ничего я не решила, просто подумала!

Фамильяр недовольно засопел, но отвечать на мой гневный выпад не стал. В конце концов когда-то все равно придётся продолжить свой род. И кто бы ни был отцом ребёнка, он никогда не узнает о его существовании.

ГЛАВА 20 Я вижу своё счастливое будущее

Лисандр

— Вот как ты считаешь? — донесся до моего слуха голос отца.

Моргнул несколько раз, не понимая, почему перед глазами всё плывет.

— Тебе плохо? — отчетливо ощущалось волнение со стороны родителя, но зная его, данная черта характера была ему совершенно не свойственна.

— Нормально, — кивнул я, стараясь не показать своего истинного состояния.

— Ну, как скажешь, — хмыкнул король. — Так что ты думаешь насчет сына правителя западного государства? — спросил отец.

— Какого именно? У западного правителя ещё имеется бастард, если ты не знал, — ответил я, пытаясь смотреть в одну точку.

К горлу подкатывала тошнота. Виски начинали болезненно пульсировать. Создалось такое ощущение, что я выпил яд. В мозгу что-то щелкнуло и тут до меня дошло, что отец пришёл не просто так.

— Насколько мне известно западный наследник уже помолвлен. Если правитель Ристарк согласится отписать часть своих земель бастарду, то я с радостью отдам за него Сиорию.

— Что было в этом вине? — спросил прямо, переводя тему разговора.

Едва смог выдавить из себя эти слова. Горло нещадно полыхало, оседая адской болью в голове. Никак не удавалось сконцентрироваться на лице отца, но я пытался изо всех сил.

— Ты имеешь в виду из чего оно? — удивился родитель. — Так сок ягод асаи и тростниковый сахар, совсем чуть-чуть. А что такое? В голову ударило? — по комнате прокатился звонкий смех короля. — Оно довольно крепкое, сын. Именно поэтому я не позволяю его никому пить, а не потому, что оно очень ценное. Ладно! Я пришёл к решению поставленной задачи. Думаю пригласить западного правителя и его бастарда на переговоры, а там уже будет видно.

Собрав карту, отец поднялся и направился к двери. Взявшись за ручку, он повернулся ко мне и произнес:

— Вино забирать я не буду, пусть стоит у тебя. Может ещё захочешь отведать столь дивного напитка.

Словами не передать, как долго я добирался до купальни. Выпил столько воды, сколько смог. Два пальца в рот и всё содержимое желудка выплеснулось в унитаз. Стало немного легче и я вновь повторил столь неприятную процедуру. Спустя некоторое время, лежа на кровати, проклинал короля за его эгоизм и самолюбие. Почему боги распорядились, чтобы в этой семье родился именно я? Не хочу находиться в этом замке. Как смотреть в глаза отцу после его попытки меня отравить? Я не привык к интригам и фальшивым улыбкам. Создать видимость дружелюбия при встрече с королем попросту не смогу. Нет, насколько нужно быть мерзким, чтобы опоить какой-то дрянью своего родного ребенка?! У меня просто в голове не укладывалось это. Я точно знал, что родитель что-то подлил в вино. Ну не могло мне так резко поплохеть от ягод асаи. Это просто невозможно.

Прикрыв глаза, попытался понять зачем король это сделал. Ведь он точно преследует какую-то цель. В глубине души было чертовски мерзко. В сердце разлилась тягучая обида, которая с каждым мгновением росла всё больше. Я не нужен своей семье. У меня есть родные, которые зовутся родными лишь на словах. Может отец решил меня отравить, чтобы отдать трон Сиории? Сестра жаждала власти. Не теряла надежды занять место правителя, но пока я жив, все ее мечты не имеют смысла. Хотя, с другой стороны, если бы родитель хотел моей смерти, это бы уже давно произошло, а значит он преследует другую цель.

Приложив ладонь к лицу, сделал глубокий вдох. Тошнота и жжение начали отступать. Головокружение почти прошло и никаких изменений в себе я не ощущал.

— Да что же было в том чертовом вине? — вымученно произнес я, распахивая глаза и натыкаясь взглядом на черную вязь, расположившуюся на моей ладони. — Тиана, — выдохнул я.