Не спешите нас хоронить… РЯДОВОЙ УСМАН

– Скажу тебе по секрету, как боевой офицер младшему товарищу, что есть новый приказ. Секретный.

– И что там? – забеспокоился я.

– Через две недели, когда раскутачим всю Чечню, поворачиваем танки и идём прямым ходом на Татарию. Восстанавливать конституционный порядок.

В голове закружились страшные картины возможного будущего. Я представил, как танки обстреливают мою деревню и, круша на своём пути хозяйственные постройки, ровняют с землёй мой дом. Я представил, как ненасытный огонь пожирает наши золотистые ржаные поля и взрывает нефтяные вышки. Я представил перепуганных, бегущих в неизвестность людей. Представил отца, стоящего на дороге с охотничьим ружьём в руках, и еле сдержал слёзы. Настроение испортилось безвозвратно. Неужели это возможно? Впервые, как-то подсознательно, я пожалел чеченцев: "Народ, в принципе, и не виноват. Из-за придурка Дудаева страдает вся Республика. За что? Блин, а вдруг я только что убил не боевиков, а мирных жителей, не успевших покинуть свои квартиры? Что за дурдом! Неужели и у нас так будет? О, Аллах, помоги мне, грешному!"

Офицер, посмотрев в моё окаменевшее лицо, спешно попрощался:

– Не унывай, татарин! Если ваш президент отдаст нефть добровольно, может войны и не будет. России – нефть, Татарии – свобода! Давай, счастливо оставаться! – выкинув окурок, он трусцой побежал к месту боя. Я затравленно смотрел ему в след. Что делать?

– Не грузись! Нам ещё здесь воевать надо! – вмешался в мои мысли Сосед. – Отойди!

– Он же сказал, не стрелять, – я загораживал Соседу видимость.

– А я говорю – отойди!

Отодвинув меня от ствола пулемёта, Сосед дал длинную очередь по верхним этажам окончательно задолбленной девятиэтажки. Следов попадания мы не видели, далековато.

– Мощная штука, не слабее твоей "Мухи"! Постреляешь?

– Не…

– Да не грузись ты, не нужна нам твоя Татария!

– Что значит "нам"?

Сосед не ответил, а улыбнулся и продолжил обстрел здания:

– Ну, как вам там, а? Жарко, суки?! Получите и распишитесь!

Сосед расстрелял две коробки патронов и радостно всматривался в стены по-прежнему атакуемого нашими солдатами дома. Я сидел рядом и думал о перспективах военной кампании России против родного Татарстана. Волновался, сердце билось громче разрывов авиабомб, в висках стучало, я начал задыхаться. Мне перестало казаться, что такое невозможно. После Чечни – возможно всё!

Вдруг, откуда не возьмись, появился Виноград. Посмотрел на нас и тоже решил принять участие в уничтожении противника. Взял РПК, и с рук, как в американском кино, стал вторить Соседу, отправляя в девятиэтажку тучи пуль 5,45.

И так – минут двадцать, мы только цинки для него успевали открывать.

– Етит вашу мать! – обогнув забор, навстречу нам бежал боец. – Кто стрелял? Кто стрелял, козлы?

Остановившись, он долго не мог успокоить дыхание и, тяжело выдыхая, вытирал пот со лба. Мы молчали.

– Майор ***! Мои штурмуют здание! А отсюда лупанули из пулемёта! – он снял бушлат и бросил его на бетон. – Какого, спрашивается, хрена? Кто стрелял и по какой надобности? Вы стреляли?

– Я стрелял, – тихо признался Виноград.

– У меня, бля, сегодня итак, пятьдесят человек полегло! И ты тут, козёл безрогий! – отчаявшись, майор махнул рукой, присел и, еле удерживая смятую дождевым червяком жёлтую сигарету в дрожащих руках, закурил. – Скажи, боец, какого хрена ты отсюда стрелял? Фильмов насмотрелся и решил поиграть? Рэмбо хренов! Может, наградить тебя?

– За что, товарищ майор?

– Скоро сам увидишь! Салага, блядь, долбанутый! Даже бить тебя, и то желания нет! Козёл! – майор встал и, окатив нас пренебрежительным взглядом, пошёл по направлению к временному штабу самарских. – Поиграть решили, вояки хреновы. Что же вы в атаку под пули не идёте? Из-за спины бьёте. Эх, понабрали детей…

Через минуты три мы увидели двух бойцов, бежавших с раненым на руках. Парень обмяк и обвис на своих товарищах. Рана была тяжёлой, и не смотря на толстый слой бинтов, из пробитого горла фонтанчиком била кровь. Раненый дрожал неестественной дрожью и дёргался, похоже, отходя в мир иной.

– Что с ним? – Сосед, посмотрев на раненого, покраснел и вспотел.

– Мы на втором этаже на лестнице с двумя духами бились. Он был напротив окна. Пуля попала в горло… сзади… рикошетом…

– А духов чё, грохнули?

– Когда его ранило, мы уже срубили духов…

Бойцы ушли, оставив нас наедине с нашими мыслями. Мы молчали. Не слышали и не видели ничего. Просто сидели и молчали.

– Это я его… задел… я… – Виноград пнул ящик из-под патронов и посмотрел на пулемёт. – Это я его… убил…

Гороховый суп.