Не спешите с харакири

– Это самоубийство. Мы должны не допустить паники среди пассажиров. Эти очаровательные демуазели дадут нам одеяло, в которое мы завернем беднягу и отнесем его в багажный отсек.

– Вот те на!. Похороны с утра пораньше! – ухмыляется Бугай – Чего только не вычудят эти...

Еще один испепеляющий взгляд Сан-А. Берю захлопывает варежку. Командир Лохояма-модмото трогает меня за руку.

– У нас есть одна свободная кабина, это лучше, чем багажный отсек.

– Хорошо. Ни о чем не беспокойтесь, командир. Лучше отвлеките пассажиров рассказом о пейзажах под крылом самолета.

– Не знаю, как вас благодарить, месье. Это возмутительное происшествие так неожиданно...

– Увы...

Он уходит. Одна из нежных лотосоликих приносит одеяло, другая показывает мне пустую кабину, о которой говорил командир.

Я советую стюардессам во главе с командиром пойти развлечь пассажиров. После их ухода мы с Берю заворачиваем дорогого покойника в саван.

– Что за блажь пришла в башку этому фраеру делать себе кесарево сечение в воздушном сортире? – интересуется Берю.

Я шепчу, продолжая тщательно обшаривать карманы мертвеца:

– В определенном смысле в его смерти виноват я. Толстяк.

– Что ты несешь?

– Он – тот убийца, которого мы искали. Он прочитал записку, которую я оставил на его кресле. В ней я написал, что все раскрыто. Ты ведь знаешь японцев: путь славы и чести, человекторпеда и прочая мура. Он не захотел смириться со своим поражением и поэтому поспешил к своим предкам.

– Но делать это в сортире – совсем не поэтично, – замечает Берю, которого даже в самые мрачные минуты жизни не покидает способность оценить красоту окружающего мира.

Я заканчиваю осмотр карманов усопшего. Мне удается установить его личность. Его имя Фузи Хотьубе, он живет в Кавазаки (извините за простоту произношения, на самом деле это звучит намного сложнее и поэтичнее), местечке, которое, как знает каждый, находится между Токио и Иокогамой. В его бумажнике я нахожу французские франки, доллары и иены. Я также обнаруживаю конверт с надписью на японском, японскую марку – все это, естественно, из японской бумаги. Странно, что этот конверт пуст и находится в целлофановом пакете. Я определяю его в свой бумажник, дав себе обещание перевести адрес, после чего водворяю бабки и кентухи10 чувака па место. У него при себе также классические аксессуары: расческа, ключи, перочинный ножик, пилочка для ногтей, сигареты и зажигалка. Это не представляет интереса.

Толстяк, который наблюдает за мной, прислонившись к перегородке, спрашивает:

– Ну как, закруглился? Можно приступать к упаковке месье?

– Давай!

Мы переносим труп в маленькую кабину рядом с туалетами и кладем его на кушетку.

– Послушай, – шепчет – Толстяк, – ведь если он покончил с собой, то правосудие уже бессильно, верно? Значит, нам можно смело сделать пересадку в следующем аэропорту и вернуться домой.

Я обдумываю его проницательное предложение и отвечаю, играя оттенками своего красивого голоса:

– Ты прав, о, мудрейший из мудрейших, можно. Но мы этого не сделаем.

– Почему?

– У меня такое предчувствие, что мы держим в руках звено цепи. Нужно размотать всю эту цепь!

– Твое звено уже порвалось, – возражает Грубиян, – но раз уж ты так чувствуешь, давай попробуем!

Одна из маленьких хозяек неба моет пол в туалете. Я обращаюсь к ней с улыбкой number one11, от которой начинает завиваться цикорий.

– Работка не из чистых, да, моя прелесть?

Она возвращает мою улыбку, так как ее честность не позволяет ей принять такой дар. Какая же милашка эта очаровашка! Она поднимается, и я отвожу ее в сторону, сделав знак Берюрье, чтобы он вернулся на свое место.

– Я думаю, моя прелесть, что нам следует сходить за багажом покойника. Я хорошо знаком с подобными делами. Когда самолет приземлится, полиция сразу начнет следствие, а мы облегчим им работу.

Она соглашается. Я помогаю ей вынести черный чемодан харакирщика.

– А теперь не мешает заглянуть в него, – говорю я.

– Зачем? – пугается прелестное дитя (ее лицо принимает цвет чайной розы).

– Чтобы посмотреть, что в нем. Человек, который убивает себя в самолете, наверняка ненормальный. А у ненормального человека не может быть нормальный багаж, разве вы так не думаете, дорогая? Кстати, как ваше имя?

– Йо.

– Восхитительно! А что это значит?

– Ласточка, летящая в сияющие солнечные дали.

– С таким именем вам сам Бог велел быть стюардессой!