Не спешите с харакири

– Еще бы! Я заработал себе ячмень, пася в замочную скважину! Он вернулся к себе около одиннадцати и только что выключил свет.

– Он там один?

– Как рождественская елка в сиротском приюте!

– Тогда идЕм!

Берю массирует свой глаз, надутый воздушной струЕй из замочной скважины.

– Такие штучки, – возмущается он, – не должны входить в обязанности старшего инспектора!

– Да, но ты можешь внести расходы на примочки в свои командировочные.

– Ну да?

Мы, крадучись, выходим из своего номера и приближаемся к 118. Прижав ухо к двери, мы прислушиваемся. До нас доносится легкое похрапывание. Не знаю, обращали вы когда-нибудь внимание на то, что существуют два вида храпа: львиный рык и змеиный посвист. То, что улавливает мой слух, относится ко второй разновидности.

– Вперед, – говорю я Толстяку. И деликатно стучу в дверь. Up`o прекращается. Я стучу еще раз. Под дверь просачивается луч света.

– Кто там? – взволнованно спрашивают за дверью.

Я зажимаю нос пальцами и негромко вякаю:

– Микики ньяк ху, шофо туки я мамотто!

Я произношу это весьма уверенно, так как из интервью Рульта с японским городовым усвоил, что Хелдер не понимает по-японски.

– Минутку, – отвечают мне.

За дверью слышится шорох в спешке надеваемого шмотья, затем шаркающие по ковру шаги.

– Вы дежурный по этажу?

– Йе, йе, муссье, дзинь-урной по это-зю!

Щелкает замок, дверь приоткрывается. Перед нами на мгновенье возникает бородатое лицо типа в ночной рубашке, наспех заправленной в брюки. Этого достаточно. Берю бросается вперед с опущенной вниз головой. Он отбрасывает беднягу назад, и тот отлетает в другой конец комнаты. Я быстро захожу в номер и закрываю за собой дверь.

Берю вступает в отчаянную схватку с постояльцем «АйлиСитофи».

Они валятся на пол, бой становится все более интересным. Берю в тысячу раз сильнее, но Хелдер в двенадцать тысяч раз превосходит своего противника в ловкости.

Я вижу, как из хлебальника Берю на несколько кабельтовых отскакивает его вставная челюсть, за ней следуют очки Хелдера. От клубка тел исходят пыхтенье, сопенье, напряжение, рев и стон. Наконец, темп схватки замедляется. Хелдеру удается провести захват Толстяку, и тот начинает задыхаться между ног своего соперника. Он предпринимает отчаянные попытки, чтобы вырваться. Его рука дотягивается до рыжей бороды Хелдера и тянет ее вниз. Она остается в кулаке Берю.

Я смотрю и не верю своим глазам. Даже сейчас, когда я описываю это приключение, я продолжаю сомневаться в своих чувствах. Человек, лишенный очков и бороды, и сдерживающий разъяренного бычару Берюрье, так вот, этот человек, – слушайте сюда получше, а для этого распахните ваши помятые за плохое поведение в детстве лопухи, – итак, этот человек – не кто иной как мой кузен Гектор!

Нас ожидает минута великого изумления. Мы смотрим друг на друга, узнаем друг друга, восстанавливаем чувства взаимного доверия и восклицанием:

– Гектор!

– Антуан!

Гектор разжимает свою хватку.

– Месье Берюрье! Извините, ради Бога! Но представьте себя на моем месте! Когда вам заезжают головой в живот, и у вас нет времени заглянуть в лицо тому, кто это делает.

– Ничего, ничего, – с уважением бормочет Толстяк, – а вы знаете толк в захватах дзюдо!

– Я проштудировал кучу литературы по дзюдо, когда работал в министерстве. Я – единственный из черных поясов, кто учился дзюдо заочно!

Он встает, отряхивается и одергивает свою ночную рубашенцию.

– Какая для меня неожиданность встретить тебя здесь, Антуан!

– Для меня тоже. Мы сбились с ног, разыскивая тебя!

– И не говори, такого и в кинухе не увидишь!

Вот ведь, черт возьми! Что же происходит? Гектора не узнать. Из бледной рохли он преобразился в сильного, сурового, уверенного в себе мужчину. Он шпарит на арго. Он берет со стола пачку Го-луа-цзе и зажигает спичку об свои штаны.

– Ну, рассказывай!

– Не знаю, известно ли тебе, Тоньо, что мы с Пинюшем открыли частное сыскное агентство...

– Знаю. Продолжай!

– Однажды к нам пришла дама...

– Мадам Хелдер, если не ошибаюсь...

– Эй, кузен, приткнись-ка слеганца! Если ты все знаешь, не компостируй мне мозги!

– Ну-ну! Ладно, продолжай!

Гектор глубоко затягивается, щеголевато выпускает дым через ноздри и, достав бутылку из-под подушки, бросает еЕ Берю.

– Промочите трубы, месье Берюрье, чтобы чуток взбодриться!

– Спасибо, – робко благодарит его старший инспектор, – это очень кстати, а то, знаете ли, у меня был весьма напряженный денек: бочка с муравьями, попытка удушить и утопить меня, потом обработка семи кисок, да еще переливание крови под занавес, есть от чего взбодриться!

Он пьет. Гектор с нескрываемым удовлетворением наблюдает за ним.