Не спите, Иможен! Наша Иможен

Инспектор решил, что Мак-Пантиш необъективен, а потому, несомненно, преувеличивает и серьезный следователь, конечно, не должен принимать его точку зрения в расчет.

В четыре часа пополудни Дугал вышел из гостиницы и отправился знакомиться с Каллендером.

На скамейке у самого въезда в город сидели три пожилые дамы в черном, и Мак-Хантли подумал, что такие зрелые и, очевидно, рассудительные особы помогут ему составить о Каллендере куда более точное представление, нежели выходило со слов желчного Мак-Пантиша.

Инспектор учтиво раскланялся с дамами и попросил разрешения немного отдохнуть на их скамейке. Кумушки с готовностью закивали. Поймав несколько осторожных взглядов, Дугал быстро сообразил, что его соседки умирают от любопытства. Наконец, не выдержав, одна из них церемонно проговорила:

– Прошу прощения, сэр… Вы, должно быть, сын Яна Клэддиша и вернулись к нам из долгого путешествия по Европе?

– Нет, меня зовут Дугал Мак-Хантли. Я журналист и приехал по поручению своей газеты расследовать убийство аптекаря Хьюга Рестона.

Упоминание о печальном событии исторгло у дамы негромкий крик ужаса.

– Кошмарная история, мистер Мак-Хантли… Позвольте и мне представиться: миссис Плери, а это мои подруги – миссис Фрейзер и миссис Шарп.

За этим последовало множество поклонов, любезностей и уверений, что все безмерно рады новому знакомству. Потом Дугал задал тот же вопрос, что и Мак-Пантишу:

– Как вы считаете, сударыни, изменит ли гибель Рестона результат выборов в Окружной совет?

Три вдовы единодушно ответствовали, что теперь положение изменилось самым кардинальным образом, ибо покойного Рестона, бесспорно, ждала победа, а его противник доктор Элскотт не имел ни малейших шансов взять верх.

– Но мне, кажется, говорили, что врачу оказывает мощную поддержку некая мисс Мак-Картри? – коварно заметил Дугал.

– Ах, эта! – скривилась миссис Плери.

– Ах, эта! – простонала миссис Фрейзер.

– Ах, эта! – презрительно выплюнула миссис Шарп.

Вопрос Мак-Хантли вызвал целую лавину возмущенных воплей. Иможен Мак-Картри в три голоса ругали на чем свет стоит и обвиняли во всевозможных преступлениях, а закончилось все тройным пожеланием, чтобы проклятая рыжая ведьма оказалась замешанной в убийстве аптекаря, поскольку тогда, быть может, ее изгнали бы из Каллендера навсегда.

Инспектор покинул дрожащих от негодования дам в полной уверенности, что полицейские власти Перта очень плохо осведомлены о творящихся здесь безобразиях и давно пора вмешаться.

Немного побродив по городу, который ему все больше нравился, Дугал решил выпить стаканчик в «Гордом Горце». Теду Булиту он тоже представился журналистом.

– Ну, если вы и вправду хотите узнать имя убийцы Рестона, обратитесь к мисс Мак-Картри! – едва услышав о журналистском расследовании, воскликнул кабатчик.

– Почему?

– Потому что наша Иможен умнее всех полицейских Шотландии, вместе взятых, и, коли ей вздумается поймать преступника, будьте уверены: он далеко не уйдет!

И Тед Булит принялся воспевать необыкновенные достоинства мисс Мак-Картри, особы, достойной, по его мнению, войти в вечность рука об руку с Марией Стюарт. Слушая панегирик кабатчика, Дугал Мак-Хантли понял, что попал во враждебный хозяину гостиницы и трем дамам лагерь. Но так или иначе, а последние слова Булита не внушили ему особого доверия.

– И, можете не сомневаться, сэр, я говорю об этом совершенно беспристрастно, – подвел итог Тед.

Дугал заметил, что, пока кабатчик вещал, в зал откуда-то сзади (вероятно, из кухни) несколько раз с видом побитой собаки входила маленькая бесцветная женщина. До сих пор она не проронила ни звука и даже не поднимала глаз, но, когда Булит стал уверять инспектора в своей полной объективности, вдруг взвилась, как скорпион, которому случайно наступили на хвост.

– Постыдились бы, Тед, обманывать гостя, да еще в присутствии своей законной супруги! Именно из-за вас и вам подобных Иможен вообразила, будто ей все дозволено! А на самом деле вам не хуже моего известно, что эта огромная рыжая коза – истинный бич Каллендера!

На долю секунды Булит онемел от изумления, но, как ни странно, не стал прибегать к обычным методам воздействия на супругу, а лишь презрительно пожал плечами.

– Мне жаль вас, Маргарет… но я не стану сердиться, потому как вы ведь все равно не отвечаете за свои слова…

Прочитав каллиграфически выведенную красной краской вывеску над лавкой, Дугал убедился, что ее хозяина, мясника, зовут Лидберн. Он вошел. За прилавком стоял атлетического сложения мужчина. Два пучка волос, топорщившихся по обе стороны широкой лысины, придавали его грубому, словно высеченному из кактуса лицу нечто сатанинское. Густые усы скрывали вялый безвольный рот, зато видневшиеся из-под закатанных до локтя рукавов рубашки мускулистые, усыпанные веснушками и покрытые легким золотистым пушком лапищи производили устрашающее впечатление. Мясник бросил на посетителя равнодушный тупой, как у коровы, взгляд.

– Что вам угодно?

– Я журналист.

– Ну и что?

– Вы не хотели бы поделиться со мной впечатлениями?

– Нет.

– А насчет мисс Мак-Картри вы не…

– Нет.