Не спрашивай, зачем я здесь

К вечеру настроение воспарило почти до небес. Я пообещала девочкам сходить с ними и на вечеринку, и на дискуссионный форум. Ведь там даже преподаватели обещали поддержать Кеннета! Послушаю, а если надо, и выступлю — опыт есть, и неважно, что только с вивернами. Поверилось, что все скоро наладится. Еще и лекция по артефакторике оказалась безумно интересной. Похожий на гика молодой препод взахлеб рассказывал, как заряжаются артефакты для использования обычными людьми. Маги меняют энергетическую структуру предметов, настраивая их брать магию и зацикленно выполнять определенные заклинания. Если оно срабатывает лишь раз, то это не артефакт, а просто разово заряженная вещь — например, уже известные мне бумажки с порталами. Область была обширной и страшно востребованной, и большинство магов зарабатывало именно этим. Особо высоко оплачивалась установка магических сигнализаций и зарядка боевых артефактов. Правда, последние без лицензии покупать запрещалось во всех четырех магомирах. В качестве домашнего задания дали изучить работу любого простейшего артефакта. Я хотела выбрать какое-нибудь устройство для ментальной связи, но выяснилось, что они как раз сложные. Пришлось остановиться на банальном венике, подметающем пол по направленному щелчку пальца. Такой веник мне выдали на складе артефактов, взяв обещание не использовать его для танцев. Вот уж и в голову бы не пришло…

Одно было плохо — это шуровать в общежитие с веником. В пространственный карман не убрать, как нормальному магу, а в сумку не влезает. Лучше бы метлу для полетов дали! Должна же она у них быть. Стесняясь, я нырнула за здание склада и пошла окольными нелюдными путями. Нырок в тень, вытоптанный газончик, тропинка между кустов. Фонари тускло осветили игольчатую листву деревьев, впереди появился стадион. Площадка для тренировки боевых магов — большая и огороженная щитом, похожим на мыльный пузырь. Как нам объясняли, за его пределы не проникает магия, значит, при отработке атакующих заклинаний в несчастных прохожих не срикошетит какой-нибудь цепной молнией. Да и кто бы тут занимался в такое время? А мне пройти вдоль щита быстрее всего.

Я направилась к стадиону и высаженным вокруг него кустам, под туфлями заскрипел гравий. Настиг шелест, что-то хватануло за юбку. И дернуло, сильно! Ткань затрещала, я рухнула. На дорожку, коленом, ай… Оно стрельнуло болью, из глаз посыпались искры. Сверху накрыла тень, я перевернулась. Нависшие надо мной кусты ходили ходуном. Большие, огромные! Тянулись ко мне ветками с острыми шипами. Мамочка!.. Забыв о больной ноге, я крепче обняла веник и дала деру. Поздно осенило, что бежать вдоль живой изгороди — то же самое, что по рельсам от поезда. На пути зашелестели другие кусты, не менее злые. Да что ж такое, что я им сделала?! Свернуть не успела, ветка наотмашь хлестнула по спине, вторая прицельно цапнула за ногу, обвив лианой. Рывок! А-а-а! Зашвырнуло в гущу колючих кустов, я помчалась, как лось по кукурузе, отбиваясь сумкой и веником. Еле выскочила, оставив там на память пиджак, порвав блузку и ободрав локоть. Просочилась через щит и понеслась куда глаза глядят. Опомнилась посреди зеленого поля стадиона. Вокруг амфитеатром расходились ряды кресел, темноту рассекал луч единственного прожектора. На ладонях вздувались кровавые полосы, колено распухло. Каждый шаг заставлял шипеть от боли. Стоп, что я делаю и зачем? Разве кусты за мной побегут? Они же в землю посажены! Я остановилась, скрючившись и пытаясь отдышаться. Зелень под ногами забелела лепестками, в траве проклюнулись цветы. Ромашки?! Надеюсь, не те, гардские?.. Желтые сердцевины жадно булькнули, блеснули лезвия лепестков. Господи, боже…

Ромашки стремительно вылезали всюду, беря меня в круг. Что делать, что?! Стоять без резких движений? Вряд ли спасет. Бежать к креслам? Не успею, далеко! Вопить что есть мочи? Никто не услышит. К магическому щиту на стадионе полог тишины прилагается. Чтобы народ боевыми воплями не пугать. Забулькало громче, ближняя ромашка вытянулась и плюнула лепестками. Ай, черт! Ногу обожгло, кожа вздулась тонкими царапинами. Я вскрикнула, подпрыгнув и наступив на другую ромашку. Та раздавилась, погнутые лепестки беспомощно воткнулись в землю. Ура, эти твари топчутся! Только их на поле сотни, топтать не перетоптать. А вот если они одновременно плюнут — прощай, Аленка. С десяток ромашек удлинилось, нацеливаясь на меня лепестками. Я пригнулась, накрыв голову сумкой, веник выпал из рук. Точно, веник! Бесконечно долгая секунда, направленный щелчок пальцами. Веник подскочил, распушил прутики и замел. Резво-резво, вокруг, по ромашкам. Брызнула земля и зелень ошметков, смятые лепестки. Так их, так! Я защелкала пальцами как заведенная, веник ускорился. Миксер, ей-богу. Смертоносный тайфун! Нарезающий кривые зигзаги прочь от центра.

— Правильно, давай к креслам, — выкрикнула я, будто он мог меня понять, и двинулась за ним, ступая на облысевший газон.