Не стой под моей стрелой, или Инквизитор попаданке не указ!

Тепло разлилось в груди, а губы сами растянулись в улыбке. Даже не ожидала, что получать похвалу так приятно. Особенно за дело, о котором до сегодняшнего дня ничего не знала. От человека, который не просто пустозвон, а самый настоящий профи.

Я рассмеялась, и смех звонким эхом разлетелся по лесу. Такое эхо на Земле мне слышать не доводилось. При затухании последние волны звука напомнили дребезжание стекла. Царапающие нервы звуки с каждым мигом становились слабее и слабее. А после наступила оглушающая тишина. Мое хорошее настроение рассыпалось вместе с последними отзвуками эха. Все здесь другое. Слишком непохожее на привычный мне мир.

— Обычное дело, — пожала я плечами. — Первая сотня выстрелов самая сложная. Как и в любом другом деле. А я уже все двести раз отстрелялась. Вон во что мишень превратилась!

И мы одновременно перевели взгляды на испещренный царапинами и глубокими сколами ствол дерева, служивший для меня мишенью.

Едва заметные морщинки на лице отшельника расправились. Холодная напряжённая мимика уступила расслабленной полуулыбке. Считать его настроение оказалось нетрудно: доволен тренировкой, расслаблен. И немного уставший. Самое время брать в оборот.

— За что ненавидит попаданок инквизитор? — прицеливаясь, теперь уже не в ободранный ствол, а в пролетающую над головой ящероподобную птицу, озвучила я свой вопрос, вертевшийся в голове со вчерашнего дня.

— Все есть в книгах.

Массиус натянул лук. Вжух! Легкое движение рукой, и стрела, разрезая пространство, вонзилась прямо в цель, летевшую выше самых высоких деревьев леса. А я так и осталась стоять с наведенной стрелой. Не решилась выпустить ее на живое существо.

Птица с оскаленной пастью рухнула в траву.

— Все, да не все! — усталость давала о себе знать, и раздражение из-за ухода от ответа на вопрос сдержать не получилось.

Массиус, не обращая внимания на мои слова, продолжал молча изучать небо. Или высматривать очередную добычу.

— Это мне рисковать. Ты ведь не просто помочь мне хочешь! Ты собираешься сделать меня наживкой, чтобы поймать убийцу.

И я бросила твердый взгляд прямо в глаза отшельнику.

— Я имею право знать о том, что не написано в книгах.

— На сегодня все. Не знаю как, но ты справилась. Больше тебе я не нужен.

— Опять уходишь от ответа.

— По дороге в убежище расскажу, — сдался отшельник и принялся быстро собирать снаряжение.

— А он, — я стала осторожно натягивать сумку на совершенно шарообразную и неподъемную пушистую тушку, — когда придет в себя, тоже секрет?

— Через сутки. Примерно. Зависит от веса животного и концентрации газа, которую он вдохнул. Человека такой паук вырубает минут на сорок. Максимум на час.

Мы похватали вещи и направились к тропинке, ведущей к убежищу.

— Погоди минуту, я сейчас, — Массиус широким шагом пересек поляну и, подхватив сбитую ящероподобную птицу, вернулся назад.

— Ужин?

— Угу.

— Чур, ощипывать ее будешь ты. Вдруг она тоже ядовитая.

— Конечно, ядовитая. Но ее яд можно нейтрализовать еще при приготовлении.

— Массиус, у вас здесь вся пища такая экстремальная?

— Дикая да. Если хочешь без яда, иди на рынок. Там специальные породы продают, они без отравы.

— На рынок в ближайшее время я не пойду, — поддела я камешек, валяющийся на краю тропинки, и изо всей силы ударила по нему ногой. — Теперь мне мяса вообще, что ли, не есть?

— Птероящера, которого я только что подстрелил, есть можно. Его яд несильный. День-два поболит живот и пройдет без следа. А крибса, когда вступишь в игру, я бы на твоем месте есть поостерегся.

Только мучений с желудком мне не хватает. Придется на время превратиться в вегетарианку, расстроенно вздохнула я.

Мы миновали светлый участок леса, напоминающий эвкалиптовые леса на Земле, и вошли в полностью противоположный «эвкалиптовому»: темный, переплетенный лианами, с тут и там стелющейся по лесной подстилке палтуньей.

— Мы уже почти пришли. Так что там за история с инквизитором?

— Читала быль про попаданца-лжеца?

— Про того, который атомную энергию добывать пытался?

— Да, про него.

— Читала.

— Тогда ты поняла, что бóльшая часть нашей планеты загрязнена радиацией?

— Да.

— Радиация облучает все живое и вызывает мутации в организме. Блокирует магию.

— Про облучение и мутации я знаю. А вот про блокировку радиацией магии ни в одной из книг ничего сказано не было.

Массиус кивнул.

— Книги старинные, когда их писали, еще не понимали, что она творит. И вред, нанесенный попаданцем, сильно недооценили.

Я молчала в ожидании продолжения.

— Предки Аравелла, инквизитора, принадлежали к могущественному клану нашей империи — к клану Оборачивающихся драконов.

— Ого! — у меня перед глазами нарисовался огромный дракон. В двадцать, нет, в тридцать раз больше человека. С черной кожей, покрытой плотными, отливающими зеленью чешуйками. С пламенем, вырывающимся из грозной пасти, и горячим паром, льющимся из ноздрей.

Про таких драконов я читала в мифологии. И в сказках. Но то мифы, а жизнь — она другая. Настоящая. И я, пожав плечами, утрированно обрисовала образ дракона Массиусу. А в конце скептически добавила:

— Они разве существуют?