Кем я только не был в профессиональной сфере: ассистентом, координатором, публицистом, тур-менеджером, продюсером, представителем, директором, вице-президентом, президентом, а теперь и генеральным директором. За двадцать пять лет работы я добился самых высоких должностей, и, хотя они отлично характеризовали уровень моей работы, они никак не определяли мою личность. Они не придавали мне ценности. Да, в то время я полагал, что работа — это зеркало личности и что без должности я по своей сути ничего не значил. Если у меня нет высокого звания или меня не повысили достаточно быстро — значит, я не такой хороший человек, не такой способный работник. Я считал, что без хорошей должности я не мог внести вклад в общество и не мог соответствовать тому, кем я надеялся стать.
Конечно, я гордился своей способностью переходить с одной ступени карьерной лестницы на другую, однако это безграничное стремление к высоким должностям настолько увязалось в сознании, что стало влиять на мою самооценку. Эта истина, это разграничение между профессиональной деятельностью и собственным «я» подарили долгожданную свободу от беспокойства о чужом мнении. Наконец я смог сосредоточиться на реальности, которую иногда я с трудом вижу или в которую с трудом верю:
Я могу быть
Я могу
Я могу
Я
Я
Но даже когда мы слышим или читаем столь явные истины, нам всё равно иногда трудно поверить и искоренить ту ложь, которой мы так долго придерживались. Почему же так происходит?
* * *
Вот такая приветственная заставка встречала нас в первый день судьбоносной конференции по личностному развитию. Если честно, я никогда не задумывался над этим вопросом. Я уверен, что большинство из вас тоже никогда об этом не думало. Наше поведение, как сознательное, так и бессознательное, уходит корнями в самые ранние детские воспоминания. Как нам нужно было вести себя, чтобы получить желаемую реакцию? Очевидно, что реакция, на которую надеется большинство из нас, — это любовь, внимание, привязанность, безопасность или какая-то их комбинация. Действия, предпринимаемые нами в пятилетнем возрасте, мало чем отличаются от действий, используемых и в десять лет, и в двадцать, и в разгар кризиса среднего возраста.
С самого раннего детства достижения ассоциировались у меня с любовью. Если бы мне удалось собрать больше всех трофеев, возглавить больше всех клубов, попасть в общество почёта или в спортивные команды, читать отрывки из Библии и получить хорошую работу, меня бы похлопали по спине и заключили бы в гордые объятия, которых я жаждал. Эти достижения стали дорогой к любви, и, как и многие другие, я безудержно за ними гнался.
Оглядываясь назад, можно с уверенностью сказать, что моих родителей не так уж и волновало, получал ли я самые высокие оценки и заслужил ли лишнюю ленту на выпускной мантии. Однако созданная в воображении реальность — будто достижения равны любви — определяла многие решения во всех сферах моей жизни.
Стремление к достижениям вынуждало меня менять должности как перчатки. Каждая работа стала новым шансом показать моим родителям, друзьям и сверстникам, что я достоин их внимания.
В то время я, конечно же, об этом не знал. Да и вообще, до того момента, как я потратил некоторое время на размышления о причинах своих поступков, мне никогда не приходило в голову попытаться составить карту событий своей жизни и разобраться, как эти ситуации меня сформировали. Пока я не начал копаться в личностном развитии, посещать терапию и проделывать определённую работу, я так и верил в иллюзию, что все свои действия я контролирую сам. Я не говорю, что достичь такого состояния, когда вы контролируете ситуацию, невозможно. Но я понял, что пока вы не осознаете