Не стояли звери около двери...

Мишени в конце стрелкового зала уже сменились. Ян Генрихович закрыл левый глаз, прицелился и начал стрелять.

Ему показалось, что вспышки выстрелов, которые отражались в боковых зеркальных витражах, чем-то напоминают вспыхивающие звезды.

Вспыхивающие звезды его счастливой судьбы.

5

...Эх, пожрать бы чего-нибудь!

Нет, все-таки Петрович скотина. «Особый режим содержания, особый режим содержания»... Какой там, к хренам собачим, он особый, если кормят по-прежнему три раза в день? И пайки... Гм, ну, пайки, конечно, все-таки стали чуть больше. Тут кто бы и спорил. Но все как-то пресно. Слишком уж обычно, что ли... Могли бы и расстараться для своего агента, козлы пэгэбэшные. Нет, экзотики, пожалуй, не надо. Зачем, например, омары в винном соусе в тюремной камере? Глупость... Но вот обычную еду из ресторана, салатики там всякие, витаминчики... Вот этого ассортиментика могли бы и подкинуть, сволочи. А так... Двойная порция еды с тюремной кухни. Большое спасибо, дорогой Павел Петрович за вашу заботу о своих новоиспеченных кадрах!

И с выпивкой, кстати, тоже могли бы посодействовать. Коньячок там какой-нибудь… Ну, ладно, пусть импортные – это шик, да еще по нынешним безалкогольным временам. Но хотя бы обычный армянский... Или винца бы бутылочку подкинули... Да любой алкоголь пошел бы за милую душу после почти полугодового воздержания в этом каземате! Так нет же. Зажилили. Экономят. Козлы они и есть козлы. Шкуры! «Особый режим содержания», твою мать!

Нет, но с другой стороны, конечно, лучше все-таки стало. Тут Павел Петрович свое слово сдержал. Вот в одиночную камеру перевели... Гм, хотя когда я об этом попросил, у бедняги Петровича прямо глаза на лоб полезли. Сидит, воззрился на меня немигающим совиным взглядом и похохатывает тихонько. Будто сдвинулся маленько.

- В чем дело? - недовольным тоном осведомился я.

Что приятного в том, когда над тобой смеются? Да и Пал Петрович просто так хихикать не станет. Это я уже успел прочно усвоить за время нашего общения.

- Ах, Николай Львович, рассмешили, - Петрович взмахнул рукой, тряхнул головой. - У нас в тюрьме зэки наоборот в общие камеры просятся. В одиночке сидеть ой как не сладко. И не поговоришь ведь ни с кем...

Ха, не поговоришь... А шесть месяцев подряд видеть перед собой только щекастую перелыгинскую рожу - это как? Слушать его высокоумные рассуждения на политические темы. Ах, этот злодей Лихачев! Ах, этот тоталитарный режим! Свихнуться же можно!