Не страшись урагана любви

Последний самолет в Кингстон был в полночь, и они собирались улететь им после ужина со спагетти. Соус уже был готов, и пока Грант был на вилле, Лаки тщательно упаковала вещи. Это было предложением мира. Вещи стояли у двери, и их мгновенно можно было забросить в машину Бонхэма, поскольку свою Грант уже сдал. У двери стоял и маленький, поношенный зеленый рюкзак Бонхэма, в который он упаковал снаряжение Гранта, а рядом стояло два баллона со свисающим превосходным регулятором, которые Бонхэм связал вместе и отдал Гранту в обмен на его дешевое оборудование, привезенное из Индианы. Баллоны были накачаны до максимума, и хотя это запрещалось правилами, Бонхэм много раз возил полные баллоны на самолетах, так что беспокоиться нечего. В Кингстоне он может перезаправить их в одном месте, где фильтруют воздух для больниц. Джим Гройнтон знает, если Грант захочет с ним встретиться, но все равно Бонхэм даст адрес. Джим, улыбнулся он, сейчас почти не ныряет с аквалангом. Счет, который предъявил Бонхэм, был что-то чуть больше 1100 долларов за все: купленное оборудование, поездка на Гранд-Бэнк, выходы на катере Бонхэма, тренировки и проверки в бассейне. Все было расписано по пунктам. Он был достаточно велик, чтобы вызвать у Гранта некоторое смятение.

— Сейчас ты можешь мне дать только половину, — улыбнулся Бонхэм, — а остальное через две недели, на обратном пути из Кингстона. Если хочешь.

— Н-да, — ответил Грант, — конечно, мы можем сюда и не заехать. Скорее всего, мы улетим оттуда прямо в Нью-Йорк. Самое вероятное.

— Ну, — улыбнулся Бонхэм. В улыбающихся глазах появилось нечто стальное. — Ты всегда можешь прислать мне оставшуюся половину оттуда, но только сразу после возвращения.

— Нет, — неохотно отозвался Грант. — Нет, не вижу большой разницы. Я все равно получаю поквартально. Наверное, лучше сразу заплатить. — Он выписал чек на нью-йоркский банк. Он не возражал против платы за все, что получил, но противно было, что это так происходит, так быстро. Стальной блеск в глазах Бонхэма ослабел.

Грант снова отметил и в этом коротком разговоре с Бонхэмом, что за последнее время он все больше и больше — но он не помнил, когда это началось — принимает невысказанное, молчаливое предположение, что после Кингстона он останется с Лаки, вероятно, возможно, женится. Вот так, хотя сознание и гнало, отталкивало эту мысль, когда она появлялась. Он взял свою фотокамеру, дорогую «Икзету В», для которой Уильям не успел сделать бокс, и положил ее на вещи у двери. Позднее он должен будет вспоминать, сделал ли он это на самом деле. Потом он оглянулся на Лаки, стоявшую в дверях кухни, и подошел поцеловать. Из-за ее спины восхитительно пахло соусом для спагетти.

— Когда мы будем есть? — спросил он.

— Когда хотите, — улыбнулась она и сунула ему руку под мышку. — Все готово. Осталось только приготовить сами спагетти. Это семь минут.

Парень мог бы сделать и гораздо хуже, сказало ему сознание. Было уже восемь часов, но еще светло. «Как вы считаете, не подождать ли нам с едой, а тем временем крепко выпить?» Изо всех углов раздались крики одобрения. Все присутствующие ощущали себя как-то странно и радовались этому чувству соучастия в заговоре любовников. «А поужинаем около девяти?»

Она накрыла в девять. Теперь у них есть два часа на спокойный ужин и уйма времени, чтобы сесть в самолет. К спагетти Грант купил две больших бутылки «Кьянти». Бонхэм зажег огонь в плите, потому что он так красиво смотрелся в наступившей темноте. Еду приносили каждый сам себе из кухонных дверей и ели во дворике, почти все возвращались во второй и даже в третий раз. Спагетти были восхитительны. Орлоффски пошел и в четвертый раз. Если бы они поехали в 11.15, то все равно оставалось бы достаточно времени до самолета.

Однако они не улетели, потому что точно в 11.10 зазвонил телефон. Они, уже наевшись, сидели в доме и потягивали красное вино. Когда раздался звонок, Бонхэм огляделся, встал и замедленно пьяным движением снял трубку.

— Что за дьявол? — сказал он. — В это время? Алло?

Он долго слушал, и его довольно пьяное лицо вытягивалось и мрачнело. Потом он задал несколько коротких вопросов: «Где? Когда это было? Сколько человек? Какая машина?» И наконец сказал: «Не знаю. Конечно, попробую. Но сейчас, ночью, все равно ничего не сделаешь, даже ради господа Бога!» Попрощавшись, он положил трубку и потер лицо сосискообразными пальцами.

Была суббота, и местный ямайский бизнесмен, очевидно, возвращаясь с местной ямаитянкой с дикой вечеринки в Очо Риос, упал на своем «Шевроле» с моста в восточной части города. За ними шла другая машина, они все видели и остановились, но на спокойной поверхности реки не было и следа машины. Никто не выплыл. Они уехали и позвонили в полицию. Сейчас звонили как раз из полиции. Они просят, чтобы Бонхэм завтра нырнул и достал людей и машину. Бонхэм снова потер рукой все еще пьяное лицо.