Не страшись урагана любви

Бонхэм полагался на старомодный метод обучения. Сначала научить брассу, где голова над водой. А затем учить солидному, доброму плаванию на боку. Кроль ни к черту не годится, разве что для тех, кто хочет плавать на время или хочет поупражняться. Он еще вчера дал ей часовой урок, и теперь она проплывает брассом около пятидесяти ярдов. Сегодня он обратился к плаванию на боку, и вскоре она проплыла двести ярдов туда и двести обратно. Ирма оказалась хорошей рьяной ученицей. Но ведь, черт подери, и он хороший учитель. Когда она без паники проплыла четыреста ярдов и вода перехлестывала через голову, он решил заняться маской и трубкой, и она все быстро усвоила, — и он вывел ее на воду с маской, трубкой и ластами еще до того, как окончилась экскурсия. Ласты, конечно, ее удивили и вызвали восхищение, настолько с ними было легко, и так случалось со всеми неофитами. Как и маска, естественно, когда она поняла, что действительно видитпод водой. Все ученики восхищались. К несчастью, здесь ничего не было, кроме чистого белого песка: ни мелкого рифа, ни рыбок, — но он предложил ей проплыть вокруг корпуса судна и посмотреть на ракушек, которые уже успели зацепиться за него. Потом, наконец, вместе вдохнув и взявшись за руки, они вместе проплыли под шхуной животами вверх, чтобы видеть ее, и всплыли на другой стороне под пристанью. После этого он позволил ей поплавать вдоль пристани, где плавало несколько небольших сержант-майоров, и разрешил нырнуть вдоль столбов пристани вниз, на двенадцать футов, где на дне росли водоросли. Конечно, она была в восторге. А когда все, полные впечатлений, вернулись из поездки по прекрасному тропическому острову, благодаря сияющего от счастья управляющего, Ирма была уже готова погрузиться с аквалангом.

— Это стоило бы вам двадцать пять-тридцать долларов в Кингстоне или в Ганадо-Бей, — сказал он ей с кислой ухмылкой, — самое меньшее. Но просто, чтобы показать вам, что я не дешевка, я и гроша с вас не возьму.

Грант и Бен пошли с ними, она погружалась у самого прибоя. Потом, когда она привыкла, они вчетвером плавали у дна, под шхуной и под пристанью, а он держал ее за руку (он давно понял, что это придает начинающим пловчихам уверенности), а Грант с Беном плыли по бокам и восторженно жестикулировали. Когда они всплыли, он ухмыльнулся: «Ну, теперь вы ныряльщица!» Маленькая Ирма была в восторге. Отчасти это была ложь, потому что он не показал ей никакой техники обращения с аквалангом, кроме основного — очистки маски под водой. Здесь было слишком мелко, чтобы учить продувке ушей, но он мог бы показать ей это завтра, и тогда она, вероятно, погружалась бы на мелких рифах, где они могли бы побывать во время поездки. Но когда спросили у Лаки Грант, не хочет ли она поучиться этому, она твердо и упрямо отказалась.

После дневной рыбной ловли осталось и на ужин достаточно рыбы и хвостов омаров, но управляющий (изголодавшийся в это время года по компании) пригласил их к себе, где подали великолепные бифштексы из мороженого мяса, которое на гидроплане привозили из Штатов, да еще и несколько бутылок хорошего «Бордо». Все слегка переели, когда прощались с ним и уходили на корабль.

— Все проклятые сухопутные моряки могут спать на пристани, — сказал им на борту Бонхэм. — Я разговаривал с управляющим и объяснил, что у нас перегрузка. Он до чертиков счастлив видеть людей и согласился бы почти на все! Но я хочу, чтобы вы знали, что это меня смущает, я вынужден был это сделать. Частные дома, конечно, закрыты.

— Так что можете спать там, если захотите, но будь я проклят, если понесу матрасы. Так что будете спать на одеялах.

— Ну, я буду спать на пристани, — тут же сказала Лаки Грант.

— Тогда и я, конечно, — сказал Рон.

Бен и Ирма тоже выбрали пристань. Хирург и девушка остались на старом месте на носовой палубе, и, естественно, позднее все услышали все те же шорохи, скрипы и вздохи.

— Ну, а я вниз, — сказал Бонхэм. — Как и положено яхтсмену.

— Думаю, и я буду спать внизу, — хладнокровно сказала Кэти.

— Тогда можете занять каюту капитана, — без выражения ответил Бонхэм. — А я устроюсь на койке слева по борту. Так у вас будет больше уединения.

— Прекрасно, — хладнокровно сказала Кэти Файнер.

— Я даже могу спать в каюте экипажа в носу, если вы хотите большего уединения, — сказал Бонхэм.

— О, нет, — ответила она. — Вы меня не побеспокоите.

— Думаю, я тоже буду спать на пристани, — цинично ухмыльнулся им обоим Орлоффски. — Я уже слегка устал корчиться на проклятой крыше.

Так все и устроилось.

Конечно, Бонхэм вообще не; спал на койке слева по борту. И когда они оказались в постели небольшой каюты капитана, он не удержался и спросил у Кэти, не думает ли она, что ее; открытое решение спать внизу было, возможно, немного неосторожным.

— Какого черта? — хладнокровно спросила она. — Плевать мне, знают они или нет. Плевать на всех. Кроме Сэма, конечно.

Он пересказал ей — частично — то, что слышал от Ирмы и Лаки.

— Я уверена, что все они знают, — холодно сказала Кэти.

— Но ты не думаешь, что это может дойти до Сэма? — спросил он полушепотом.