Не страшись урагана любви

Итак, они вышли в море без неприятностей. Бонхэм велел поднять главный парус. Отойдя ещена несколько сот ярдов, он выключил двигатель и заставил поднять кливер. Когда все более или менее устроилось, он отослал Орлоффски готовить бекон, яйца и кофе. Это мог приготовить даже Орлоффски. Поели они наверху, сгрудившись у крыши салона. Он поел у штурвала. Затем все прошли вперед, там было немного свободного места. Он считал, что немного перегрузил судно в этой поездке. Но он же не знал, какие это чертовы увальни! Он пригласил Бена и Ирму под влиянием минуты. Свежий ветер дул с востока-юго-востока, а поскольку они шли почти на юг, он мог так поставить шхуну, что она будет идти практически сама по себе. Господи, до чего же славная старушка. Потребности в компасе не было, поскольку они шли вдоль цепи крошечных островков справа по борту. Бонхэм поставил ее на курс и, сидя в одиночестве, позволил себе еще раз подумать о своей новой подружке Кэти Файнер.

Она сидела впереди вместе со всеми, все были в купальниках, и когда кто-нибудь двигался, он видел мельком или довольно долго пару красивых, длинных, стройных ног, которые он теперь так хорошо знал. Он не знал, что происходит у Грантов. Они, конечно, сегодня не кажутся такими уж близкими друг другу. Не похожи на влюбленных пташек. Лаки все время с девушками, Ирмой и Кэти. Хирург и его девушка отсутствовали. Поэтому Грант и Бен были с Орлоффски. Вероятно, он перегрузил ее на одну пару, вероятно. Но какого черта? Платить за стоянку!

Грант, вероятно, прав насчет нависшей над ним опасности. Из-за Кэти. И теперь он хорошо понимал, да и раньше тоже, что Кэти сознательно связалась с ним из-за того, что он был большим героем для Сэма, и это единственнаяпричина. Она рассказывала ему в течение многих дней и ночей о похождениях Сэма в Нью-Йорке после Гранд-Бэнк. Но было и так ясно, что Сэм — настоящий волокита, и никогда не был сторонником строгой морали. Сэм, как и он сам, был мужчиной двойной морали. Конечно, Грант прав в том, что Бонхэм делает, есть опасность. Но, с другой стороны, он твердо верил в то, что Кэти и не думает рассказывать Сэму, что она спала с его героем. Ей достаточно это сделать, а говорить не обязательно. Главное — самой знать. В этом было что-то извращенное, чего Бонхэм до конца не понимал, но именно это и придавало ей особую привлекательность. Грязная. Она по-настоящему грязная. Но она не его, не Бонхэма жена. Нет, она не скажет. Разве что в отдаленном непредвидимом будущем, когда они с Сэмом разведутся. Ей явно нравилось брать деньги Сэма. Ей нравилосьих тратить. Вероятно, она никогда с ним не разведется. Нет, она не скажет. А если он все же застукает ее с каким-нибудь парнем в неопределенном будущем и она все-таки расскажет об Эле Бонхэме, корпорация Бонхэма и Орлоффски станет к тому времени концерном, и Сэм может забрать тогда свои десять тысяч — двадцатьтысяч — без особого ущерба для корпорации. Нет, она не скажет. Грант ошибается. Кто еще, черт подери, может рассказать о них? Бен и Ирма? Хирург? Грант? Орлоффски? Ни у одного из них нет повода рассказывать, а Орлоффски потеряет не меньше, чем Бонхэм, если проболтается.

Но по-настоящему было нечто большее, что привлекало его. Во-первых, тело! И то, как она умела с ним обращаться. Но было еще кое-что. Грязь. Сама грязь того, что они делают, составляла часть привлекательности всего этого. Она грязная, по-настоящему грязная:поступать так с Сэмом и поступать сознательно. И он такой же. Такой же и Бонхэм. Даже если Сэм гуляет и изменяет ей, она грязная, особенно грязная из-за героя Сэма — Бонхэма. И сам Бонхэм особенно грязен, трахая жену Сэма, зная при этом, что онгерой Сэма. Бонхэм согнул свободную от штурвала руку. Сила, размеры — все это чепуха для мужчины. Ты либо рождаешься с этим, либо нет. Но люди героизируютэто. Так что оба они грязные. И именно потому он хотел ее. Он хотел Кэти, сообразил он, потому что она грязная и перенесла эту грязь на него, вся грязь, которую он носил в себе, никогда не давая ей выхода, прорвалась из него. И она не егожена. Бедняга Сэм. Иисусе, будь она егоженой, он бы...