Не стреляйте в любимого

Но ударить он не смог. Дима выстрелил ему в ногу. Люба вскрикнула одновременно с блондинкой. Вскрикнула непроизвольно. А Эдик заорал от боли и опустился на пол, обхватив раненую ногу.

— Эдик, это травмат! — с насмешкой сказал Дима. И тут же спросил: — А хочешь, я выстрелю тебе в твой наглый рыбий глаз!

Сквозь звон в ушах Люба услышала шум шагов за спиной. Она обернулась и увидела Димину маму. Она шла на нее как танк и смотрела в глаза пулеметным огнем.

— Что здесь происходит?

Дима развернулся к ней, перевел взгляд на Любу и, встав между ними, произнес:

— А вот Любе здесь можно находиться!

— А кому нельзя?

Женщина зашла в спальню и увидела блондинку, которая с ужасом смотрела на нее.

— Марина?! И что ты здесь делаешь? — Подскочив к девушке, она сорвала с нее простынь. — Ах ты, дрянь!

— Инна Владимировна, у меня не было выхода!

— Как это не было? Выход есть всегда!.. Вон отсюда!

Схватив одежду, блондинка бросилась в комнату, совмещенную со спальней. Люба не знала, что там, ванная или гардеробная.

— Ты тоже убирайся! — Женщина показала на выход и Эдику.

Дима взял ее за плечи, потянул на себя.

— Осторожно, этот бешеный альфонс на людей бросается. С ножом.

— Да какой там нож? — скривился Эдик, глянув на статуэтку, которая лежала на полу с отломанной головой.

— Нож, — кивнул Дима. И вдруг, осененный мыслью, воскликнул: — ОН сам во всем виноват!

— Виноват, — согласилась Люба.

— И Лена бросилась с ножом.

— Думаешь, в такой же ситуации?

Что, если Лену застукали в постели с Ромой? Она схватилась за нож, и в нее выстрелили. Только вот пистолет был боевой. Но застукать ее мог только муж…

— О чем это вы тут шепчетесь? — Инна Владимировна возмущенно глянула на сына.

— Да есть интересная тема, — ответил Дима.

— Так, погоди, на кого ты похож? — хватилась женщина.

— А выводы еще интересней.

— Какие выводы? Я спрашиваю, на кого ты похож? Где тебя черти носили?

— Вот, Люба, например, на меня с ножом бросаться не станет.

— При чем здесь Люба?.. Где вы с ней таскались?

— Мы не таскались, мы просто убегали. Сама знаешь, от кого.

— От кого?

— Ты ее знаешь. Таисия Павловна.

— Вы от нее убегали? — Инна Владимировна посмотрела на сына, перевела взгляд на Любу и пожала плечами с таким видом, как будто хотела покрутить пальцем у виска. Но говорить ничего не стала. Выглянула в окно, затем переместились в смежную комнату, открыла дверь: — Долго ты?

Марина пулей выскочила из комнаты, с ветерком пронеслась мимо Любы, сбежала по лестнице, только ее и видели.

Инна Владимировна снова подошла к окну, а Дима открыл дверь в одну из комнат, которые выходили в холл, и тихо произнес:

— Твоя спальня.

Но мать услышала и сразу всполошилась:

— Ты что, собираешься поселить здесь эту?

— Ее зовут Люба! — резко оборвал ее Дима.

Он провел Любу в комнату, закрыл за ней дверь и с решительным видом вышел.

— Надеюсь, ты мне подробно все объяснишь! — донеслось из холла.

— Надеюсь, что ты все поймешь! — парировал он.

Люба села в кресло, которое стояло в углу комнаты. Ей бы сейчас душ принять и лечь в постель, но Димина мама напрягала еще больше, чем угроза, которая по-прежнему исходила от Шапировых. Дима собирался превратить этот дом в крепость — позвонить в охранное агентство, нанять специалистов. Но что скажет на это Инна Владимировна? Люба далека была о мысли, что мать может выставить сына на улицу.

Дима вернулся минут через двадцать. Люба уже засыпала в кресле, когда он открыл дверь и, опускаясь на кровать, сказал:

— Мама в шоке!

— Надо думать.

— Так что мы под домашним арестом.

— А кормить будут? — пошутила Люба.

— Надеюсь, — улыбнулся он.

— И охрана будет?

— Да, мама уже позвонила, дом возьмут под охрану, ни одна мышь не проскочит… И за машиной человека отправит. Хочет убедиться, что я не вру.

— Не верит, что нас пытались убить?

— Шапирова дала ей слово, что меня не тронут.

— Значит, стреляли в меня.

— Мама так и думает, — кивнул Дима.

— Значит, это я во всем виновата!.. Ну да, это же я Рому искать начала!

Дима вдруг резко поднялся, шагнул к ней и сел на пол. В какой-то момент Люба решила, что он становится перед ней на колени. А он всего лишь сел, причем спиной к ней и взял ее за руку.

— Мама может думать все, что хочет, но ничего тебе больше не скажет. Даже косо не глянет. Я ее знаю, если она дала слово не обижать тебя…

— Не обижать? — эхом отозвалась Люба.

— Я никому не дам тебя в обиду, — прижал он ее ладонь к своей щеке. — Теперь обижать тебя могу только я.

— Что?! — хоть и не зло, но все же возмутилась Люба.

— Но если вдруг я постараюсь найти для себя наказание.

— Его уже и без того ищут.

— Будем отбиваться. Сейчас подтянется охрана.

— Охрана от полиции не спасет. Вдруг мы уже в розыске?

— Ну, тебе-то ничего не будет… Да и мне тоже. Никто ничего не видел, а пальчики я стер… Ты никому ничего?

Люба мотнула головой. Уж она точно не расскажет, как Дима стрелял из пистолета. Не было ничего, и точка.

— У мамы там, в силах, генеральские погоны, если что, помогут… И с Шапировой она будет говорить…

— А если договорится?

— Восстановить статус-кво?.. А нам кровь из носу нужно найти Рому?