Не стреляйте в партизан…

У меня иногда складывается впечатление, что чем меньше человек знает о том времени, тем больше позволяет себе безответственности в суждениях. Взять хотя бы тему окруженцев и военнопленных. Послушать и почитать некоторых, так всех их впоследствии постигла одна участь – сибирские лагеря. Уже полтора десятка лет настойчиво муссируется этот миф. Так ли было на самом деле?

В 1941 и 1942 годах в плен попали миллионы солдат и командиров. Это была большая трагедия (в 1943–1945 годах в плен попадало ничтожно мало). В лагерях советских военнопленных содержали в нечеловеческих условиях. Миллионы погибали от голода, холода и болезней. Однако многие и там продолжали сражаться.

Михаил Шолохов в «Судьбе солдата» просто и гениально создал образ военнопленного Соколова. Непокоренным ушел в бессмертие генерал Карбышев. На слуху остается и героический подвиг летчика Девятаева, который бежал из плена на немецком самолете.

В русской армии побег из плена всегда считался подвигом и награждался. Девятаеву, пусть и не сразу, но было присвоено звание Героя Советского Союза. Карбышеву тоже.

Да, не все выдержали страшные испытания. Но я знаю, что в Белоруссии десятки тысяч бывших военнопленных и окруженцев успешно воевали в партизанских отрядах.

Многие стали командирами и комиссарами бригад, отрядов, удостоены высших правительственных наград и званий. В нашем Пинском соединении из семи комбригов пять были из бывших военнопленных. Две трети командиров и начальников штабов, командиров рот, взводов – тоже бывшие военнопленные и окруженцы. Никто из них не был репрессирован после войны.

В большинстве своем они и в мирное время проявили себя в качестве хороших руководителей. Например, Михаил Герасимов. Будучи сержантом, попал в плен, бежал. Присоединился к партизанам и хорошо себя проявил. Стал командиром отряда, потом командовал нашей бригадой имени Молотова.

«Худощавый, среднего роста, темноволосый, с живыми серыми глазами, храбрый молодой командир, комсомолец Михаил Герасимов пользовался всеобщим уважением», – напишет о нем К.Т. Мазуров, не забыв его и через много лет.

Мазуров тепло отзывался еще об одном комбриге из окруженцев – Иване Георгиевиче Шубитидзе, командире Пинской партизанской бригады: «Шумный, всегда веселый, командир зажигал своих бойцов неукротимым оптимизмом».

«Ванькой-моряком» называли местные жители командира отряда имени Сталина Ивана Григорьевича Конотопова. Он родился на Ставрополье. Служил в составе Каспийской военной флотилии, потом Черноморского флота.

Во время обороны Крыма в бою под Балаклавой был серьезно ранен и попал в плен. Бежать вместе с группой единомышленников удалось уже в Польше, откуда пришли в Западную Белоруссию. В Ивановском районе разгромили несколько полицейских участков.

Группа пополнилась за счет местных жителей, затем влилась в отряд имени Лазо, в котором Конотопов стал заместителем командира. Потом он возглавил отряд имени Сталина. Воевал как-то по-особому дерзко и размашисто. «Моряк везде моряк, хоть на море, хоть в партизанах», – говорили о нем.

На военнопленных нельзя смотреть как на однородную массу. Мол, раз попал в плен – значит изменник Родины. Человек оказался в безвыходном положении. Кто-то предпочел плену смерть. Кто-то этого не сделал. Осуждать его? Но он бежал из плена, сражался в партизанах или на фронте и дошел до Берлина.

Чтобы не ссылаться только на свое Пинское соединение, приведу некоторые данные по Барановичскому партизанскому соединению. Оно насчитывало на последнем этапе войны 11 185 бойцов. Из них 2727 – это люди, которые вырвались из немецкого плена. А в целом в рядах белорусских партизан бывшие окруженцы и военнопленные составляли 11 процентов.

Эти данные я взял из справки, подписанной руководителем БШПД П.К. Пономаренко. Зачастую, особенно на первом этапе партизанской борьбы, именно к ним присоединялись патриоты из местных жителей. Ведь у военных оставалось какое-то оружие, был боевой опыт.

Но основную массу народных мстителей все же составили недавние мирные жители, белорусские граждане. В Барановичском соединении простых рабочих и крестьян было более восьми тысяч из одиннадцати. Еще 732 человека – учителя с недавними учащимися. Почти 400 – инженерно-технические работники, врачи. По национальному составу – почти семь тысяч белорусов, две с половиной тысячи русских, около тысячи евреев, полтысячи украинцев, полтораста поляков.

Среди военнослужащих были и такие, которые струсили в бою и подняли руки вверх. Особенно в первые месяцы войны. Кто-то поверил гитлеровцам, что с ним будут вежливо обращаться, а кто-то ненавидел страну и народ и добровольно шел в плен. Добровольная сдача в плен – это предательство товарищей, позор. Малодушные, слабовольные дезертируют из армии и в мирное время. Я могу простить человеку многие проступки, кроме предательства.

Военнопленные есть на любой войне. Для большинства воевавших государств возникала необходимость проверки вернувшихся из плена офицеров и солдат. Почему? Потому что среди них появлялись те, кого успел завербовать противник.