Не суди по оперению

Алекс был тронут. И самой покупкой, и особенно словами Максин. Он тоже чувствовал какую-то связь между ними. Он смог рассказать ей про себя гораздо больше, чем своим друзьям или даже родителям. Тем больнее ему было, что Максин опять заговорила про эвтаназию. Нет! Пока он жив, он не допустит, чтобы она умерла таким образом. Он торжественно поклялся себе в этом.

Они направились к кассе. Продавщица делала вид, что она ужасно занята укладыванием стопки свитеров. Максин прокашлялась. Приободрившийся Алекс из солидарности тоже прочистил горло. Продавщица с омерзением посмотрела на двух бродяг, воображая, какими миазмами они наполнили примерочную. Как только они уберутся отсюда, она опрыскает все антибактериальным спреем. Боясь, что чокнутая старуха проявит агрессию, она едва сдержала себя, чтобы не сделать им замечание, когда та врубила на полную мощь музыку. Кто их знает, этих психов, с ними надо быть острожной. Тут она вдруг заметила, что придурок все еще одет в один из костюмов. Уж не спросить ли ее мнение он хочет? Опережая события, продавщица поинтересовалась:

– Вам нравится костюм, мсье?

Опять это завуалированное оскорбление. Алекс прекрасно знал, что он никакой не «мсье».

– Мы его берем, – заявила Максин с апломбом.

– Прекрасно. Переодевайтесь, пожалуйста.

– Это ни к чему. Он желает пойти в нем.

С гримасой презрения на лице продавщица сгребла вещи Алекса и запихнула их в элегантную черную коробку. Затем положила ее в пакет цвета морской волны с логотипом «Прада». Вдруг, что-то заподозрив, она спросила:

– У вас, разумеется, есть, чем заплатить?

Максин взялась за свою бездонную сумку. Она извлекла из нее будильник, ручку, бутылку воды, батончик мюсли. Продавщица, увидев, чем завален ее прилавок, чуть не впала в панику. Да это просто бродяги. Вот с кем она имела дело. С бомжами, которые ее провели.

Уже готовая облить ядом самозванцев, она вдруг осеклась. Старуха вытащила огромную пачку купюр.

Они что, ограбили банк? И сейчас возьмут ее в заложницы? А может, это наркобоссы, пытающиеся отмыть деньги у нее в магазине?

Она вспомнила правило номер один (а, может, номер два) кампании «Прада». Если у клиента есть деньги, рассчитайте его безо всяких вопросов. Клиент, который платит, богатый клиент. Или наоборот?

В конце концов, она не работает в полиции. Может быть, ей даже удастся отхватить премию за текущий месяц, благодаря этим бандитам.

– Позвольте сказать, мсье, что костюм вам очень идет. Будто на вас сшит.

И она громко рассмеялась.

– Могу я предложить вам кое-какие аксессуары? Они дополнят ваш ансамбль. Уверена, что они придутся вам по вкусу. Вы такой красивый молодой человек…

И она кокетливо подмигнула пришедшему в полное недоумение Алексу.

Он-то еще не видел пачки купюр, так как отвернулся, чтобы бросить последний взгляд на роскошный магазин. Ведь он был абсолютно уверен, что не скоро вновь наведается в подобное место. Перемена в поведении продавщицы и ее слащавый тон показались ему еще более отвратительными, чем открытое презрение, которое она демонстрировала вначале.

Взгляд Алекса опустился на прилавок, куда Максин выложила впечатляющее количество всякой всячины. Внезапно он заметил купюры. Максин не врала, когда говорила, что захватила достаточное количество денег. Он заговорщицки посмотрел на нее.

– Я спрашивал вас, продаете ли вы носки по одному, – сказал он продавщице.

– М-м-м… Вообще-то нет. Как правило, они идут парами.

Максин принялась тасовать купюры, как игрок в покер – карты.

– Но для таких клиентов, как вы, мы, конечно, можем сделать исключение.

– Отлично, тогда я хотел бы один бежевый сорок второго размера и один зеленый сорок шестого, – проговорил Алекс очень серьезно.

– А мне дайте розовый тридцать восьмого, – добавила Максин.

Чем больше было странных просьб, тем сильнее сгибалась спина продавщицы. Она вспомнила правило номер три – или оно было четвертое? – их семинара. Торговля – это торговля.

– Я сейчас проверю.

Как только она удалилась, оба заговорщика расхохотались.

– Вы заметили, как она теперь ведет себя?

– Деньги всесильны, мой мальчик.

Продавщица вернулась, неся драгоценные носки.

Максин, как ни в чем не бывало, обмахивалась денежной купюрой.

– Вы можете их красиво упаковать? Это подарок.

– Разумеется.

Они подождали, пока продавщица разберется с подарочной бумагой и ленточками. Когда она с угодливой улыбкой протянула им пакет, Максин в ответ тоже улыбнулась ей до ушей:

– Я же говорила – не судите по оперению.

17

Они вышли из магазина в самом веселом расположении духа. Максин купила и себе симпатичный шелковый платок, который элегантно повязала на шею. Алекс советовал ей приобрести красивое платье, но она отказалась, говоря, что узкая одежда помешает ей поймать его, коли они вдруг решат повторить упражнение на доверие.