Не суди по оперению

– Нет у меня никакого эпилептического припадка! Я просто пытался показать вам, что нас преследует полицейская машина.

Максин оглянулась, чтобы разглядеть автомобиль позади них, но Алекс тут же развернул ее обратно в кресле.

– Вы хотите нас погубить? Здорово вы проявляете бдительность!

– Но им же нас оттуда не видно.

– Откуда мы знаем!

– Уверяю тебя, что они не могут нас увидеть, если только они не пустили по нашим следам супермена с рентгеновским аппаратом в глазах.

Она хотела обернуться, чтобы проверить, едет ли по-прежнему за ними машина, но Алекс удержал ее.

– Прекратите! Из-за вас нас засекут.

Он как можно незаметнее бросил взгляд в зеркальце заднего вида. Полицейские прибавили скорость!

– Они нас догоняют. Нам крышка. Мы отправимся в тюрьму!

– В тюрьму отправишься ты. Я – в дом престарелых.

– Это конец. Посмотрите, они нас обгоняют, чтобы перекрыть дорогу. Так и бывает в гонках преследования.

– Чтобы это была гонка преследования, нам надо было бы ехать со скоростью больше семидесяти километров в час.

Полицейская машина поравнялась с ними. Вот-вот они с Максин встретятся глазами с теми, кто отправит их за решетку или – обратно в дом престарелых.

– Сиди как ни в чем не бывало! – приказала Максин.

Беглецы сидели прямо, будто кол проглотили. Пот струился по лицу Алекса, он сдвинул брови и кусал губы. Максин с глупой улыбкой на губах тупо смотрела вперед.

Вдруг она взмахнула вверх руками.

– Что с вами? – закричал Алекс, и капля пота угодила ему прямо в глаз.

– Откуда я знаю. Это непроизвольно.

– Немедленно опустите руки!

Максин подчинилась. И продолжала улыбаться, глядя в одну точку.

Машина обогнала двух «обычных людей», как обычно занятых тем, как бы им выглядеть обычными. Полицейские даже не оглянулись в их сторону.

Беглецы смогли глубоко вздохнуть, только когда стражи порядка совсем скрылись из вида.

– Вот видишь, нечего было паниковать, мы выглядим как совершенно обычные люди.

Алекс протирал глаза, залитые потом, который мешал смотреть на дорогу.

– Пришлось понервничать!

– Эти полицейские наверняка ищут серьезных преступников. Мы не преступники. Максимум – несовершеннолетние правонарушители.

– Что утешает.

Чтобы отвлечься, Максин включила радио. Она уже заметила, что хорошая музыка положительно влияет на Алекса.

А теперь экстренное сообщение. Мы по-прежнему не имеем никаких сведений о почти столетней женщине, похищенной сегодня утром. Полиция продолжает расследование и информирует, что похититель якобы находится в глубокой депрессии из-за несчастной любви. Хотя подробности еще только выясняются, родители преступника признались, что он чувствовал себя уязвленным после того, как ему отказала молодая женщина, которой он давно добивался. Бедная жертва его домогательств, должно быть, боялась за свою жизнь, но в настоящее время находится в полной безопасности. Наш консультант-психолог объяснит вскоре во время специальной программы, посвященной этим событиям, каким образом такое похищение может служить местью всем представительницам женского пола.

В доме престарелых, где жила бывшая учительница, все чрезвычайно взволнованы, в том числе члены комитета по поддержке похищенной женщины «Спасем Максин», который возглавляет ее близкий друг господин Ламурё. Интервью с ним мы вскоре услышим в нашей специальной программе, из которой приводим короткий фрагмент: «Не обижайте мою Максин!» Этот пронзительный крик, как мы надеемся, будет услышан похитителем».

Максин выключила радио. Они досыта наслушались.

28

Молчание, царившее в машине после выпуска новостей, было нарушено вибрирующим звуком.

– Что это? – очнулась Максин, все еще пребывавшая в шоке от полученной в свой адрес формулировки «почти столетняя женщина».

– Ваш мобильник.

– Похоже на бензопилу. А почему он до этого не звонил?

– Мы же отключили звук, помните?