Не та избранная

— Мать моя женщина! — воскликнула невольно. Но вчера ведь этого ещё не было! Что за?!

Кожа на руках, да и лицо, полагаю, были едва заметного, но все же фиолетового оттенка. На меня в связи с этим открытием напал такой ступор, что минут двадцать я только и могла, что хлопать глазами. Возможно ли, что это такая реакция моего организма на мазь, которой вчера меня лечили? На магию знахарки, которая явно была среди женщин, помогающих мне? Возможно, чем-то был смазан сам хлыст? И не будет ли слишком подозрительно, если я о чем-то таком начну спрашивать у местных?

Деревня просыпалась. Там и сям было слышно блеяние животных, где-то что-то стучало, кто-то говорил. Одуряюще громко, словно стараясь перекричать друг друга, пели птицы. Я же просто брела вперед по неширокой улице, заглядывая в каждый двор через невысокие заборчики, призванные скорее не дать разбежаться домашней живности, чем задержать вора.

Решение пришло неожиданно, но тут же успокоило меня и вернуло уверенность. Что, в конце концов, я могу поделать с происходящим? Да ни-че-го! Совершенно. И, полагаю, от моих слез и душевных метаний ничего не изменится. Появятся проблемы с местными? Буду их решать. А пока будь все как будет. Я устала бояться. Сил моих больше нет!

Улица, по которой я шла, неожиданно вильнула в сторону и закончилась пустырем с высокой крапивой, лопухами и разбегающимися во все стороны тропинками. У вкопанного в землю высокого столба стояла женщина с непонятной конструкцией из перьев и веток в руках. Она раскачивалась из стороны в сторону, что-то бубня себе под нос.

— Пришла? — Закончив, что бы она ни делала, женщина посмотрела прямо на меня.

Я не ответила. За то, что они сделали вчера с Мраком, хотелось врезать как следует. Хоть кому-то. Впрочем, если бы другу удалось отбить меня, дружить и познавать мир было бы уже не с кем…

— Я местная знахарка. Мое имя Арталла. — Женщина сложила руки на груди, сканируя меня цепким взглядом. — Что с ногой?

Я пожала плечами.

— А что с ней? — Раздражаясь все сильнее, я уже начала поворачиваться было, чтобы уйти.

— Стой! Да стой же ты! — Знахарка догнала меня и схватила за руку. — Ты вот что: нечего душу злобой и обидами чернить. Я сейчас защитой поселка занята, — махнула рукой на вкопанный столб, — но как немного освобожусь, приходи. Разберемся с травмой: нечего хромать тут мне в укор. — И, развернувшись, пошла обратно.

Я же решила понаблюдать, что она будет делать дальше, и осталась. За что и была вознаграждена целым непонятным магическим шоу. Всего таких столбов вокруг деревни было пять. На каждом были искусно вырезаны руны защиты, которые и напитывала магией знахарка. Они не пропускали внутрь хищных тварей или издавали громкий протяжный звук, если все же с поставленной задачей не справлялись.

Женщина, каждый раз немного изменяя веник из палочек, травинок, цветочков и перьев в руках, раз за разом переходила от столба к столбу, что-то говорила, иногда закапывала в землю… пару раз сжигала какие-то травы.

Оказалось, что без такой защиты не может существовать ни одно поселение: слишком уж сильные и хищные твари вокруг. Города же были защищены особым куполом, руны которого наносились прямо на камни крепостных стен еще во время постройки оной, так что изменить или испортить их было очень трудно.

А в деревнях все проще: чиркнул ножиком и нет защиты. Так-то!

Когда я вернулась, Мирита уже приготовила сытный обед. Мы вкусно поели, неторопливо разговаривая обо всем и ни о чем. Оказалось, что Прохо уехал с мужиками в город. Что дочь старухи, она же жена старосты, умерла в прошлом году, а детей у них и не было. Что на дворе поздняя весна, а у соседей родился теленок у очень похожей на обычных земных коровы.

Сама Мирита вопросов не задавала, а когда спрашивать начала я, почему-то рассердилась.

— Я чем-то обидела вас? — Такое отношение ко мне никак не укладывалось в голове.

Женщина задумалась, замялась, подбирая слова. Рискнуть или не стоит? Судя по всему, девушка перед ней совсем неопытна. Кто и как ее воспитывал, что она не знает очевидного? Окинув Яну длинным оценивающим взглядом, вдруг мягко улыбнулась, решаясь на небольшую ложь, чтобы успокоить возможные подозрения:

— Ты ведешь себя, как дикарка.

— М-м, простите? — Я была дезориентирована. — А что не так с моим поведением?

Так я узнала, что здесь не принято задавать личные вопросы. Мало того, это являлось признаком недалекого ума или желанием оскорбить собеседника. Мол, разумный, что сочтет нужным, то о себе и расскажет. И чем больше расскажет, тем больше доверяет. Считалось, что умный и сам сделает выводы из услышанного и увиденного, а глупому сколько не рассказывай — толку не будет.

Но на всякий случай легенду я все же придумала. Вряд ли местные стражи также удовлетворятся двумя скупыми фразами в ответ на свои вопросы.

А через несколько дней мы с Миритой и ещё несколькими женщинами отправились на ярмарку в соседнюю деревню. Там я узнала, что золотой — это приличная сумма и, наконец, разжилась целой сумкой приятных и необходимых мелочей.

Живем!

* * *

Прошло три недели.