Не та избранная

С каждым днем я все больше влюблялся в свою жену, поражаясь ее выдержке и силе воли. Тому как ловко и безболезненно она взяла все дела в доме в свои руки: слуги слушались ее беспрекословно, повара именно к новой госпоже приходили за утверждением меню, а садовники готовы были день и ночь трудится, лишь бы сад соответствовал ее ожиданиям. За полгода Орти навела порядок и в женской части клана. Εсли раньше он ассоциировался у меня скорее с серпентарием, чем с душой и поддержкой высокого дома, то теперь там была едва ли не воинская дисциплина. Слышал, однажды особо строптивую девицу даже высекли при всех розгами. Я подобных методов в отношении своих не одобрял, но вмешиваться не стал: возможно, раз уж мне самому не удалось, то это именно то, что нужно изнывающим от тоски и скуки леди?

А вскоре Орти организовала целый ряд мелких торговых лавок, салонов, чайных и кондитерских, к каждому из которых прилагалась определенная денежная сумма из казны. На подъем. Благородным леди предлагалось, вместо того чтобы обсуждать своих мужчин, попробовать самим устоять и вырасти в бушующем и суровом море бизнеса.

Я же лишь головой качал, из месяца в месяц наблюдая за ростом поступающих налоговых отчислений. Кроме того, у леди просто не оставалось времени строить козни, злословить и шастать по чужим брачным ложам.

Но сама Орти торговлей и прибылью не интересовалась. Она отдавала всю себя ведовству. Учителя и ученики. Лаборатория для варки зелий. Какие-то ритуалы в подвалах под замком, от которых мурашки бегут по коже, даже если сам ты находишься под самой крышей! Именно наблюдая за ведовскими делами Орти, я проникался уважением к ее силе и ответственному отношению к ней. Я готов был подарить ей все, что у меня было. Готов был на весь мир кричать о своей любви. Готов был умолять, но леди всеми силами стремилась к ограничению общего времяпрепровождения, а о том, чтобы поцеловать или даже просто коснуться ее руки, и речи быть не могло. Она оставалась ко мне равнодушна.

А затем, не иначе как сами боги смилостивились надо мной. Оказалось, что лучшая подруга Орти выходит замуж и организовывает девичник. С него моя ненаглядная супруга вернулась… пьяной. Слуги уже давно спали, так что встречал я ее сам. Возничий передал мне Орти с рук на руки, понятливо улыбаясь моему искреннему удивлению на лице. Я помог жене добраться до ее комнаты и уже в спальне до того молчащую леди прорвало:

— А ведь все ты виноват! — В мою грудь ткнулся пальчик с розовым маникюром.

— И в чем же? — Честно говоря, я любовался. Она не выглядела вульгарно или пошло, немного пошатываясь от выпитого. Наоборот, была милой и, наверное, впервые просто честной со мной.

— Ты меня не любишь! — И расплакалась.

— Ну «здрасьте»! — Я едва не задохнулся от возмущения. — Это я тебя не люблю?! А цветы? А подарки? А комплименты? А…

— А просто подойти и обнять не вариант? Просто поддержать, когда мне отказались выдавать патент на изобретение? Просто похвалить, когда все так удачно вышло с магазинами и салонами для леди? Но ты просто все время высокомерно молчишь!

— Это не высокомерие… — Если бы знал, что таким образом можно добиться искренности Орти, напоил бы ее раньше.

— Не перебивай меня! — Девушка хотела снова ткнуть в меня пальцем, но покачнулась и вместо этого упала в мои объятия.

А я просто послал все к черту и поцеловал ее именно так, как давно этого хотел. И вместо отторжения, пощечины или оскорбления вдруг услышал тихий стон. Во мне словно звезда взорвалась. Не осталось никаких мыслей, запретов и страхов. Все потом. Все завтра! Только мы и только сейчас. И самая волшебная ночь в моей жизни.

Все то, чего я так боялся накануне, было утром: оскорбления, обвинения, слезы и та самая пощечина. Леди ничего о прошедшем вечере не помнила, а главный злодей был рядом да еще и попытался поцеловать ее, проснувшись. И я не знаю, чем бы закончилась эта ссора, потому что мне тоже было больно, обидно и очень горько. Потому что моему запасу терпения неожиданно пришел конец и потому что в конце концов я мужчина, глава, руководитель, и вот такой вот постоянный вызов и открытое пренебрежение под боком меня изрядно достали, но Орти вдруг положила руки на живот и застыла.

— Я беременна?

Какие уж тут ссоры и выяснение отношений? Я подошел к жене и положил свои руки поверх ее. Глубоко внутри Орти едва теплился крохотный комочек новой жизни — нашего с ней малыша. Мы тогда долго стояли, прислушиваясь, веря и не веря, дрожа от переполняющих эмоций и искрящегося счастья внутри. В то утро мы решили дать друг другу шанс.

Следующие три месяца были самыми волнительными и счастливыми в моей жизни. Орти стала мягче по характеру и в поведении. Казалось, она ежесекундно прислушивается к себе и словно мысленно с кем-то общается. А как же можно ругаться или сквернословить, когда тебя слышит собственный ребенок?