Не та избранная

Зря. Зря я не послушала маму «не дразнить гусей» и вести себя ровно и отстраненно, пока лорду не надоест со мной возиться. Кто знает, чем бы все закончилось? Но лорд, прочитав статью, озверел. Маска отстраненности и равнодушия сошла с него как прошлогодний снег. Он был в ярости! А следующее мое воспоминание уже было мыслью не Орти РуТено, но леди Оротении РерШарт, враз из девушки-проказницы превратившейся в серьезную и замужнюю леди, которая вместо маленькой мести навсегда потеряла возможность быть вместе с возлюбленным.

Мучения в моем персональном аду удесятерились. РерШарт забрасывал меня подарками и драгоценностями, словно это могло что-то исправить. Словно меня можно было купить. А я пыталась заняться работой до изнеможения, взваливая на себя все больше и больше, чтобы сбежать из того угрюмого и беспросветного места, в которое превратилась моя жизнь.

Ха! Я, наивная, даже спланировала побег, уверовав, что быть безродной нищенкой предпочтительнее, чем замужем за нелюбимым и холодным, как айсберг, лордом. Но девичник и неожиданно крепкое спиртное на нем перевернули все с ног на голову… Я беременна?

Ужас. Паника. Страх. И тихая радость, тепло от крохотного комочка новой жизни внутри. Ты, мой милый, обязательно родишься и будешь счастлив, даже если мне придется воспользоваться тайными знаниями бабки и сбежать в другой мир подальше от всех, кто лучше меня знает как лучше и правильнее жить и строить мою судьбу…

Даилир Льяелар

В этот раз Стена встречала меня настороженной тишиной, словно знала, что я уже предал ее, душой перейдя на сторону тех, кто считал жителей за ее пределами не тупыми хищными тварями, годными лишь на мясо да шкуры, а вполне разумными существами, разительно отличающимися, но ничем не хуже нас самих.

Хмурый страж, проверив мои документы и вещи в сумках, молча проводил меня к наружным воротам. Сегодня, впервые за свою жизнь, я должен был пройти через них один: без команды и поддержки магов. Только я и мир волшебства за Стеной.

Но шаг этот оказался самым обычным и обыденным: не разверзлось небо, в меня не ударила молния, не сошел огонь какого-то жуткого проклятия. Просто ещё один шаг, как и все предыдущие до него. Я сел на свою лошадь, как и всегда в этом месте, ощущая щемящее чувство горечи. Совсем недалеко от этого места к нам из лесу вышла поющая девочка, которую мы отвергли.

Я еще помнил, как заходилось от страха сердце, стоило попасть под сень этих деревьев, как настороженно приходилось прислушиваться, то и дело ожидая нападения, как даже в кусты мы отходили лишь парами, прикрывая с оружием в руках тылы друг друга… Сейчас же страха не было. Совсем. Глупцы! Разве не эльфы — дети Леса? Как же получилось так, что мы разучились его слышать? Перестали уважать и любить? Забыли о том, что все живое священно и за саму жизнь нам тоже следует благодарить?

У меня не было ответов. Техно-магический прогресс? Неизбежная дань этой цивилизации? Мы полностью переложили ответственность за собственные грехи на спины человеческих магов и уничтожили их всех до одного. Тогда как же получилось, что до сих пор неотвратимо катимся ко дну?

Лошадь подо мной неспешно трусила по дороге, все более напоминающей тропу, которая к ночи и вовсе исчезнет, растворившись в Живом лесу. Придержав поводья, я пропустил переползающего ее по своим делам саллизня. Они ядовиты жуть как. А продуцирующая яд железа ценится даже выше диамотовой взвеси из Средиземных гор. Но кто я такой, чтобы отнимать жизнь существа, основываясь на том, сколько она стоит в золоте? Как можно поднять на него руку, увидев однажды, с какой любовью взрослые вылизывают своих новорожденных и бережно в самый первый раз помогают им подняться на тонкие ножки-усики?

Я готов душой поклясться, что пытался, действительно пытался передать свое знание другим разумным. И потерпел неудачу. Даже члены моей команды, раз за разом видящие то же что и я, все равно остались слепы и глухи к красоте и ценности чужой жизни.

Дикари!

Лишь бы набить едой брюхо, золотом карманы, алкогольным туманом мозги. Но как же больно быть изгоем…

Я устал думать, устал от попыток что-то предвидеть. День сменялся ночью. Снова наступал день, а я все продвигался и продвигался к первому из щитов: медленно, но неотвратимо. Сначала в груди был трепет от мыслей о возможной встречи с Яной. Затем страх, что она прогонит меня, даже не выслушав. Затем я придумал целую речь! А после забраковал ее от начала до конца. И просто шел вперед.

А доеду! Доберусь! А что потом — решать не мне.

И вот этот миг настал. Я знал, что щит здесь стоит не просто так. Знал, что он возможно и не пропустит меня, а тогда все это было зря. Но глубоко в душе жила твердая уверенность в том, что я возвращаюсь домой. Я никогда не был здесь ранее, но готов был поклясться, что не раз видел во снах эти места и горы, и деревья-великаны, и даже крохотный ручей.

Я возвращался домой, как бы дико это не звучало.