Не такие, как все

Минут через двадцать все четверо сидели в спальне Стрельцовых и без особого успеха пытались разобраться во всем случившемся. Вячеслав неловко держал в перебинтованных руках крышку термоса с остатками своего НЗ. Силы постепенно возвращались, но лучше соображать он от этого не стал, и довольно сильно злился, что абсолютно не понимает, как ему, вампиру с многолетним «стажем», не удалось отличить своего собрата от обычного человека. Да что там отличить — он вообще ничего не заподозрил, хотя еще ни разу в его жизни не было случая, чтобы интуиция его подвела! Да и Саша, даром что обычный человек, всегда была удивительно наблюдательной и подмечала любые странности в чужом поведении…

Стрельцов сделал последний глоток, поставил крышку на столик рядом с кроватью и натолкнулся на любопытный взгляд Марка.

— Тебе это так неприятно? — спросил он безразличным тоном. Марк в ответ рассмеялся и кивнул на свою жену:

— Я два года живу с вервольфом. Еще и не такое видел!

Илона возмущенно фыркнула, Александра вздохнула с видимым облегчением, а Вячеслав, сам не зная, почему вдруг почувствовал непонятно откуда взявшуюся радость.

— Ладно, — сказал он решительно, — дайте мне телефон — надо сообщить об этом Георгию. И Ренату. Не знаю, что этому типу было от нас нужно, но вдруг он еще на кого-нибудь попробует напасть?

— Но он же погиб! — удивленно воскликнула Саша. — Он же на лестницу вылетел, а там солнце…

— А вот в этом я совсем не уверен, — возразил ей Вячеслав. — Он туда полетел, когда понял, что может не справиться со мной и с Илоной — то есть, попросту говоря, он от нас сбежал.

— Правильно! — вставила его новая знакомая. — Если бы он не улетел, я бы его наверняка загрызла — у него выхода другого не было.

— Нет, был, — стоял на своем Вячеслав. — Ты, конечно, прекрасно дерешься, я сам это видел, но определенные шансы на победу у него были — ты уж не обижайся, но это был очень, просто невероятно сильный и ловкий вампир. С тобой он, если бы ему повезло, вполне мог справиться, а на лестнице, по идее, должен был стопроцентно погибнуть. Зачем же ему улетать от тебя на свет? Тем более, что он мог полететь в кухню и там в вентиляцию просочиться…

— В панику ударился, — предположил Марк.

— Вряд ли, — покачал головой Стрельцов. — Ты его не видел, когда он только собирался на нас напасть. Такой тип запаниковать в принципе не способен.

— Так ты хочешь сказать, что он каким-то образом может выжить на свету? — вступила в разговор Александра. — Для чего же ему тогда было стекло бить перед рассветом?

— Я думаю, он может находиться на свету какое-то короткое время, — уже менее уверенно объяснил Вячеслав.

— В туманном состоянии?!

— Похоже на то. В конце концов, некоторые из нас в человеческом облике могут выдержать на свету больше пяти минут! А он и физически сильнее и, подозреваю, может как-то брать других вампиров под контроль, как мы людей берем. Может быть, он и в третьем облике менее уязвимый?

— А на лестницу он, значит, вылетел, чтобы мы подумали, будто бы он умер? — спросила Илона.

— Ну да. А сам, небось, в лифт просочился, а оттуда в подвал, — Вячеслав встал с кровати и, не слушая возражений Александры, ушел в гостиную за телефоном. — В общем, мало нам было проблем с охотниками, так теперь еще это!

Глава XII

Как назло именно в тот момент, когда он вылетел на лестничную площадку, на улице взошло солнце. Хорошо еще, что окна в этом подъезде, как и везде, были жутко замызганными, так что он успел пролететь сквозь частую решетку в шахту лифта и уже там, в последний момент перед тем, как солнечный свет стал для него нестерпимо-жгучим, снова превратиться в летучую мышь. Сложив крылья, он «нырнул» в глубину шахты, радуясь про себя, что лифт в это время находится на самом верхнем этаже. А потом, оказавшись в тени, он опять растворился в туман, нашел в стене едва заметную щелку и скрыться в подвале, где можно было, наконец, вернуть себе человеческое обличье и убедиться, что солнце причинило ему не такой уж большой вред — всего несколько не очень сильных ожогов. Подумал, что лет триста назад он был бы безумно рад такой удаче и, одновременно, зол на весь свет, что так глупо прокололся, а в прошлом веке почувствовал бы гордость за себя и презрение по отношению к упустившей его компании. Но сейчас ничего этого не было — последние сто лет он уже почти не ощущал сильных эмоций и теперь был способен только констатировать про себя, что ситуация вышла у него из-под контроля, однако он сумел выкрутиться и, скорее всего, неплохо замести следы. А также, что теперь ему надо как-то выбраться из этого подвала и придумать новый план действий.