Не там и не тогда. Когда началась и где закончилась Вторая мировая?

В течение 10 дней в районе наступления 2-й, 10-й и 15-й пехотных дивизий шли напряженные, кровопролитные бои. 2 июля противник прорвал фронт и захватил высоту Талярос. Это произошло по вине партизанского командования, которое недооценила стратегического значения этой высоты и защищало ее незначительными силами. Противник ввел в бой свежие части и начал развивать наступление в направление высоты Тамбури Фурка, где намечалось соединение с 9-й пехотной дивизией.

С потерей Талярос обстановка для ДАТ резко ухудшилась. Территория, занимаемая партизанами, значительно сократилась, сложнее стало производить маневрирование частями, появились трудности с восполнением людских потерь и боеприпасов. Тем не менее, партизаны оказывали отчаянное сопротивление. Особенно упорно они обороняли горный хребет Клефтис. Бои за этот хребет начались 24 июня и продолжались в течение 45 дней. Каждой атаке правительственных войск предшествовали массированный огонь 25 артиллерийских орудий и воздушные налеты 10–12 самолетов. «Нужны были крепкие нервы, – вспоминал об этих огневых и воздушных налетах командир бригады ДАТ, защищавшей Клефтис, – чтобы выдержать такую массу огня».[454] Однако партизаны не только продолжали удерживать свои позиции, но и непрерывно контратаковали, всякий раз отбрасывая противника на исходные рубежи. 4 июля за штурмом Клефтиса наблюдал весь состав Генштаба греческой армии во главе с королем Павлом I. Но и на этот раз атака правительственных войск захлебнулась.

16 июля операции против партизан были приостановлены. По всему фронту наступило относительное затишье.

К лету 1948 г. на ситуацию, складывающуюся на Балканах, заметное влияние начали оказывать усиливающиеся разногласия между СССР и Югославией. Уже с конца мая западные представительства в Белграде обратили внимание на косвенные признаки – сокращение публикаций о Югославии в советской прессе, отсутствие традиционного поздравления из Москвы с днем рождения Тито (25 мая) – указывающие на ухудшение советскоюгославских отношений. В начале лета эти наблюдения получили свое подтверждение. 29 июня 1948 г. появилась резолюция Информбюро «О положении в Компартии Югославии». Из нее весь мир узнал об «отходе от марксизма-ленинизма, интернационализма и переходе на путь оппортунизма, антисоветских установок, национализма и откола от единого социалистического фронта борьбы против империализма компартии Югославии во главе с Тито».[455] В тот же день пленум ЦК КПЮ отверг все обвинения, выдвинутые в резолюции Информбюро, и сделал заявление о том, что «КПЮ, рабочему классу, трудящимся народам Югославии нанесена величайшая историческая несправедливость».[456] Так, разногласия, начавшиеся с вопроса о посылке югославской дивизии в Албанию, закончились разрывом отношений между СССР и Югославией. Как позже признается сам Тито, «решение начать борьбу за то, чтобы не подчиняться диктату Сталина» оказалось самым трудным моментом, который ему довелось пережить в своей жизни.[457]

«Для КПГ этот новый фактор международной политики имел угрожающие последствия, так как именно Югославия осуществляла главную помощь повстанцам», – пишет историк А. А. Улунян.[458]

28–29 июля 1948 г. в Грамосе состоялся IV пленум ЦК КПГ. Повестка дня пленума была посвящена текущему моменту и Югославии. Обсуждение югославского вопроса требовала специальная директива Секретариата Информбюро, отправленная 7 июля в ЦК греческой компартии. К этому времени практически все коммунистические, и рабочие партии приняли соответствующие документы в поддержку резолюции Информбюро «О положении в Компартии Югославии». Теперь свою позицию в отношении КПЮ предстояло определить греческим коммунистам. Учитывая зависимость боеспособности ДАТ от Югославии, руководители КПГ постарались избежать открытой конфронтации. Содержание секретной резолюции по югославскому вопросу сводилось «к поддержке (что было уже немало) резолюции Информбюро и цитированию из нее общих положений об отрыве руководства югославской компартии от других стран народной демократии, угрозе националистических тенденцией, недооценке роли партии и рабочего класса».[459] Более того, пленум принял решение отказаться на данном этапе от обнародования югославской резолюции, распространив ее по внутрипартийным каналам.

Однако присоединение КПГ, пусть и недостаточно открытое, к другим коммунистическим партиям, осудившими Югославию, немедленно обернулось для греческих коммунистов серьезными проблемами. В Белграде вскоре узнали о секретной резолюции принятой на IV пленуме ЦК КПГ. Югославское руководство «не могло безучастно относиться (даже имея ввиду тяжелое положение КПГ) к критике со стороны тех, чья победа зависела во многом от Югославии».[460] Но ответные действия югославской стороны последуют несколько позже.