Не тихий Тихий океан

Новые известия от него штабы планировали получить уже по пути на Курилы, назначенные последней точкой ожидания перед сосредоточением флота. От этого доклада зависели все дальнейшие действия. Ждали его в большом напряжении.

Отдав необходимые распоряжения в порту Владивостока, на заводе и в бухте Новик, где по-прежнему стояла большая часть действующего флота, и послав несколько депеш телеграфом в Петербург и Харбин, оба самых главных начальника на крейсере «Богатырь» отправились в залив Ольги. Чтобы не тревожить никого прежде времени, по официальной версии – для осмотра собираемых там транспортов с войсками и прочими грузами.

«Богатырь» конвоировал пароходы «Одесса», «Рига», «Королева Ольга», «Иртыш», «Олаф» и «Рейн», шедшие в балласте. Вопрос с приобретением германского парохода «Рейн» разрешился положительно буквально в последний момент. Хотя сумма сделки оказалась в итоге изрядно завышенной, еще один большой быстроходный транспорт пришелся очень кстати, как и любезное согласие экипажа участвовать в предстоящей экспедиции. Времени для освоения его новой командой уже не оставалось, а немцы, предварительно увеличив на нем численность палубных матросов и механиков да добавив еще пару штурманов с подозрительно офицерской выправкой, подписали соответствующий контракт, потребовав взамен сущие пустяки – всего лишь полугодовое жалованье за один поход.

На этих шести крупных океанских транспортах, как решили в штабе, должны были разместиться все остальные части из 17-го, 19-го, 173-го и 175-го полков из состава 9-го армейского корпуса, уже свезенные в Ольгинскую гавань на малых судах из устья Амура. Вторым охранником в эскорт назначили только что закончивший вооружение вспомогательный крейсер «Цусима».

Добравшись до залива, сразу приступили к пересадке пассажиров и их багажа с каботажной мелочовки и берега на пришедшие суда. Спешили, потому продолжали даже ночью. Вся процедура заняла два дня, после чего уже протоптанной дорожкой ушли на Курилы, предварительно запросив телеграфом сведения о Пономареве. Однако новостей не получили. Когда проходили проливом Лаперуза, отправляли гонца в Корсаков, но снова впустую.

К моменту прибытия в залив Рубецу там уже успели развернуть первую радиостанцию курильского гарнизона. Однако пробный сеанс связи показал, что дальности ее действия недостаточно для обеспечения надежной связи с Корсаковым, так что за новостями туда уже на следующий день отправили «Алеут». Вернувшись, тот доставил наконец долгожданную депешу о выходе Пономарева с Сайпана. Значит, острова Бонин, как и планировалось, подходят для основания на них большого перевалочного пункта и точки общего сбора и кратковременного отдыха перед решающим броском. Следовательно, боевое развертывание можно продолжать, имея в виду главную цель, то есть Токио, а не запасную – Хоккайдо и океанские коммуникации, работать по которым планировалось отсюда.

А во Владивостоке, как стало уже обычным, параллельно с подготовкой велась активная «игра» с японской разведкой. Большим подспорьем оказались ежедневные «гвардейские» банкеты на борту «Владимира», затягивавшиеся порой до самого утра. В числе приглашенных там мелькало множество всякой подозрительной публики и репортеров, что серьезно тревожило жандармский корпус Владивостока, засыпавший вышестоящие военные и флотские инстанции рапортами.

Штабы, не имея возможности влиять на столь вопиющее систематическое нарушение секретности, обратились за помощью к великому князю Михаилу. Но он не выказывал ни малейшего желания заниматься воспитанием своего родственника, к тому же старше его по возрасту. Тогда по здравом размышлении пришли к выводу, что мешать ничему, пожалуй, и не стоит.

Тактические тезисы, высказывавшиеся в ходе застолий, несмотря на кажущуюся логичность, являлись исключительно плодом августейшего воображения и имели мало общего с реальными планами. Зато завесу вокруг них создавали идеальную. Оставалось подкрепить ее чисто демонстративными, заранее безнадежными действиями по предотвращению разглашения государственных тайн. Это тоже было совсем не сложно.

В самом деле, разве большинство уважающих себя журналистов позволят заткнуть свой рот каким-то жандармам, когда у них в руках явная сенсация? Исключительно из чувства патриотизма, подкрепленного светлой верой в демократические идеалы, они просто обязаны донести до своих читателей все, что только смогли разузнать. Причем как можно скорее.

Величина гонорара, светившего за столь жареные факты, и его реальный источник совсем не играли никакой роли. Ну почти не играли. В том смысле, что сумма, конечно, должна соответствовать. А кто платит – да какая, к черту, разница? И возможный рост собственной популярности тут, естественно, ни при чем. Вы что, обидеть хотите?!