Не тихий Тихий океан

На рассвете 10 ноября показалась земля. Скоро уже можно стало разглядеть остров, а точнее, группу островов, жавшихся друг к другу и сливавшихся с этого ракурса в сплошной волнистый силуэт, пропадавший из вида где-то на юге. Волны неистово бились об утесы. На берегу ни долин, ни равнин видно не было. Только заросшие горы. Где-то за ними на юго-западе все еще по-утреннему мглистый воздух казался заметно темнее.

Гадали: наши там дымят или кто-то засел в засаде? С волнением ждали условного сигнала, шаря оптикой по зеленым холмам. Но мигание морзянки неожиданно увидели с воды у кряжистого отломыша Отоджимы, ограничивавшего острова с севера. Там подпрыгивали на волнах букашки выкатившихся навстречу минных катеров. Оказалось, их назначили лоцманами.

Следуя за ними, еще поутру благополучно обошли рифы, дальше плавно обогнули с запада все великолепие северного скопления главной группы островов, добравшись, наконец, до входа в гавань. Процессия растянулась, застилая дымами полнеба. Хвост огромной колонны еще только миновал самую северную оконечность, а головные начинали осваиваться на рейде.

Там, кроме «Терека», уже стояли суда Окинавской экспедиции и передовая разведывательная группа в полном составе, обосновавшиеся в верхней, северной части бухты. Они фактически загородили своими тушами редкие рядочки хлипких построек рыбацкого селения, теснившиеся за узким пляжем на западном берегу гавани. Третьей эскадры, которая по плану должна была появиться здесь раньше всех, все еще не было.

Сама бухта, смотревшая входом на запад и ограниченная с трех сторон высокими отвесными утесами, сплошь покрытыми зеленью, была довольно обширной. Но в проходе, с левой стороны, имелись приглубые скалы, отмеченные сейчас, помимо пены, еще и бакенами, сужавшие его до полумили и стеснявшие навигацию. Карты с глубинами имелись у всех. Места русским морякам уже были знакомы после кругосветки шлюпа «Сенявин», стоявшего здесь весной 1828 года.

Вглядывались в берега, несмотря на яркую, броскую красоту, не выглядевшие приветливыми. Сначала казалось, что даже шлюпкам здесь пристать некуда, сплошные камни в клочьях пены. Но потом удалось разглядеть зажатые меж ними полоски песка, а за транспортами – даже ряды аккуратных домиков, от которых шла дорога, упиравшаяся во вполне приличную пристань. Она, правда, оказалась совсем небольшая. Ошвартоваться к ней смогли бы только буксиры, и то с опаской.

От нее и от пляжа, приткнувшегося меж скал напротив, уже спешили катера, пыхтя машинами. С них радостно частили фонарями и мельтешили флажными семафорами, нарезая места стоянки. Со всех сторон робко потянулись лодки местных рыбаков и торговцев, благоговейно пришибленных таким нашествием. Приближаться они не спешили, наблюдая со стороны за начавшейся величественной возней, связанной с размещением почти пяти десятков транспортов и большей части Тихоокеанского флота.

Места для всех в Порт-Ллойде, естественно, не хватило, поэтому часть судов снабжения размещалась севернее него в бухте Такиноура и в западной части пролива Анджимасето между островами Аниджима и Тидзима, на небольшом рейде, ограниченном с запада островком Нишима и его рифами. Поскольку эта стоянка также имела разведанные и обвехованные выходы в восточном, северо-западном и южном направлениях, именно там встали крейсера «Светлана» и «Богатырь», составившие дежурный отряд перехватчиков.

Только далеко после полудня разместили всех. Корабли и транспорты замирали на своих местах, оглашая округу усталыми вздохами стравливаемого пара, которого оказалось в избытке после долгих острожных маневров на малом ходу, а потом и остановки машин. Пассажиры и свободные от вахт все это время толпились на палубах. Был среди них и добровольный штатный фотограф-хронограф флота, как теперь стали величать Федора Ивановича Подзорова.

Почувствовав сначала прекращение качки, а потом услышав и грохот отпущенной цепи, проводившей якорь до дна, он выбрался из своей каюты на воздух. А там, едва окинув взором окрестности, забыл о мучившей его слабости, еще оставшейся после болезни, и принялся собираться в турне.

Джек Лондон, уже бывавший в этих краях ранее[30], вызвался его сопровождать. Хотели взять катер, но они, все до единого, уже оказались заняты, устремившись со всего каравана к пристани, как пчелы к летку своего улья. Довольно просторный причал, футов в триста длиной, почти сразу оказался ими облеплен настолько, что к нему с трудом смогли протиснуться для швартовки буксиры. Пришлось нанимать лодку у местных.