Не то время, не те люди (СИ)

Вместо слов Бен сам углубил поцелуй, вызывая дрожь по всему телу. Теперь они словно соревновались, кто кого переплюнет в ласках и движениях. Противовесом на ее покачивания бедер он явно старался сам как можно глубже попасть внутрь, придерживая спину. И слегка хмурясь, не давал ей отвернуться от его рта, почти насильно залезая языком.

Краем разума до нее дошло, что где-то она уже промахнулась, и Бен понял, что она собирается сделать, и изо всех старается ей помешать.

— Бен! Бен. Послушай…

— Заткнись, моя сладкая… ты задашь свои вопросы потом, хорошо? Все… потом… потом.

— Послушай…

— Не нужно ничего говорить…

— Нет, стой! Стой! Ах…. Стой же… просто… скажи мне, зачем нам пальцы на ногах?

Он сопротивлялся как мог.

Поняв, что ее не заткнуть просто так, извернулся и сумел уложить ее на спину, навалившись сверху. И демонстративно медленно положил ладонь ей на горло, не переставая вбиваться.

— Закрой свой сладкий ротик, детка. Просто… заткнись, слышишь?

В подтверждение своего требования еще и сжал слегка, показывая, что шутки давно кончились. Больше задавать что-либо не рискнула от страха, потому что Бен все больше и больше терял над собой контроль, сжимая все сильнее руку на ее горле. Боли не было вообще, был лишь страх, не за себя, но за то, что она снова может все провалить. Из последних сил ловя крохи воздуха держалась на плаву, но в какой-то момент все же позволила себе сломаться, выгнувшись навстречу Бену, что с сосредоточенным злым лицом всматривался в нее.

Ее расчет оказался правильным.

Едва она забилась под ним в безумных конвульсиях, яростно сжимая всем нутром его плоть, как Бен тоже позволил себе сдаться. С враз ужесточившимися толчками он кончил, тут же убирая руку с шеи и прижавшись ртом к ее губам.

Момент был бы почти идеальным, если бы для нее время вдруг не замерло, наглядно показывая, насколько горьким был этот поцелуй.

Словно он прощался, целовал напоследок, стараясь как можно больше своровать вдохов. Как бы не кололо где-то глубоко в груди, смогла запустить время, намеренно отрекаясь от пойманного момента.

— Почему сверкает молния, Бен?

Мужчина на ней резко затих, смазано ведя губами по щеке и пряча лицо на ее шее.

— Почему люди делятся на правшей и левшей?

Почему-то ее челюсти свело, будто она вот-вот заплачет.

Хотя с чего бы ей так расстраиваться, она всего лишь исправляет свои косяки. После еще множества ненужных вопросов Бен уже размеренно дышал, будто уснул, но она прекрасно знала, что это лишь пограничное состояние. Теперь дело было за совсем малым.

— Ты знаешь, почему мотыльки летят на свет?

Ответов не было, впрочем она и не ждала. Бен окончательно затих, ей даже стало немного тяжело дышать от вконец расслабленного тела, всем немалым весом лежащего на ней.

Но не обращая на это внимания, зачем-то позволила себе обнять его за голову.

— Ты проснешься самим собой, Бен. Проснешься и будешь тем, кем был раньше. Будешь жить и веселиться как раньше, без навязанного кем-то чужим гнета. Ты выйдешь из этого дома, и все вернется на круги своя. Все что было у тебя связано со мной, станет для тебя далеким позабытым сном. Все, что ты делал рядом со мной или думая обо мне, станет для тебя тем же обыденным, что ты делал и для других. Все, что было у тебя со мной, для тебя станет обычным ничего не значащим приключением. Приключением, каких у тебя было великое множество за всю твою жизнь. Я стану очередной забавой, что было у тебя очень много. Ты забудешь меня так же быстро, как и остальных, ведь со мной у тебя было все, как обычно у тебя происходило с женщинами. Как только ты покинешь эту комнату, ты начнешь новую жизнь. Станешь лучше для себя, станешь лучше для других. Спи, Бен, отдохни. Ты заслужил.

Глаза жгло, как будто соли насыпали.

Выбравшись из-под мирно сопевшего тела, поковыляла в ванну, и лишь там позволила себе разреветься.

Все-таки она оказалась права, слияние личностей уже началось, иначе бы она не захлебывалась от обиды на несправедливость мира и из жалости к себе не давилась криками.

Будь здесь и сейчас только она, то просто пожурила бы себя за столь топорно сделанную работу и молча бы направилась наверх. Вместо этого влезла со своими эмоциями та, Рей, другая, и технично вплела истинно человеческие страдания в размеренно-обыденную заново начатой жизни.

Она уже почти успокоилась, сидя на голом полу и сетуя на прохладу под задницей, как после легких шорохов ручку запертой изнутри двери в ванну несильно дернули.

Бен проснулся и согласно ее словам начал нормальную жизнь. А у нормальных людей после сна — это туалет и зубы. Раз дернул, другой… и ушел, почти неслышно шелестя одеждой.

Спустя длиннющие секунды дверь выхода из подвала негромко хлопнула, знаменуя для них обоих начало новых жизней.

Он с мутными образами вместо этих недель, она с насильно втиснутой в свою личность еще одной жизни.

В которой ей еще предстояло понять, как ассимилироваться друг с другом с наименьшими потерями для всех, включая ее и ту, другую.

========== Часть 5 ==========

Он