Не только Холмс. Детектив времен Конан Дойла

Внезапно он отскочил от двери и с диким криком бросился на Торндайка, запустив руку под полу плаща. Но суперинтендант ждал этого. Раздался вопль, они схватились, и вот Петровски уже лежал на полу, пытаясь укусить противника и дергая ногами, будто сумасшедший, а суперинтендант Миллер крепко держал его за руку, в которой тот сжимал устрашающих размеров нож.

— Прошу вас передать этот нож коронеру, — сказал Торндайк, когда на Петровски надели наручники и поместили его под охрану, а суперинтендант поправил свой воротник.

— Не сочтите за труд рассмотреть его, сэр, — продолжал мой коллега, — и скажите мне, нет ли на лезвии, ближе к острию, треугольной зазубрины длиной примерно в одну восьмую дюйма?

Коронер взглянул на нож и сказал удивленно:

— Да, есть. Значит, вы уже видели этот нож?

— Нет, не видел, — отвечал Торндайк. — Но позвольте продолжить мой рассказ. То, что отпечатки на фотографическом снимке и на свече принадлежат Паулю Петровски, — неоспоримо; поэтому перейдем к улике, найденной при осмотре тела.

В соответствии с вашим распоряжением, я отправился в морг и произвел осмотр тела. Рану уже подробно и точно описал доктор Дэвидсон, но я отметил одну деталь, которую, я полагаю, он упустил. В толще позвонка — точнее, в левом поперечном выступе четвертого позвонка — я обнаружил небольшой кусочек стали, который осторожно извлек.

Он вытащил из кармана коробочку для образцов, вынул из нее бумажный конвертик и протянул коронеру.

— Этот кусочек здесь, — сказал он, — и он, вероятно, подойдет к зазубрине.

В напряженной тишине коронер открыл конвертик и вытряхнул кусочек металла на лист бумаги. Положив нож на тот же лист, он осторожно вложил крохотный обломок лезвия в зазубрину и поднял взгляд на Торндайка:

— В точности подходит.

С противоположного конца зала раздался громкий звук падения. Мы обернулись.

Петровски рухнул на пол, лишившись чувств.

— Весьма поучительное дело, Джервис, — заметил мой друг по дороге домой, — ведь оно повторяет урок, которому власти до сих пор не желают внимать.

— Какой же? — спросил я.

— Вот какой. Когда обнаруживается, что произошло убийство, место преступления тотчас же должно превратиться в дворец Спящей красавицы. Ни единой пылинки нельзя смахнуть, ни единой живой душе нельзя входить до тех пор, пока ученый-эксперт не осмотрит там все, in situ[104] и в совершенно нетронутом виде. Нельзя, чтобы там топали энергичные патрульные, чтобы все перерывали следователи, чтобы туда-сюда носились ищейки. Представьте, что бы случилось в этот раз, если бы мы прибыли несколькими часами позже. Труп был бы в морге, волосы — в кармане у сержанта, кровать бы перетряхнули и рассыпали весь песок, свечу забрали бы, а на лестнице было бы полно свежих следов. Не осталось бы ни одной настоящей улики.

— А послание со дна моря, — добавил я, — так бы и не дошло до адресата.

У. X. ХОДЖСОН

1877–1918

КОНЬ-ПРИЗРАК

Перевод и вступление Надежды Гайдаш

Уильям Хоуп Ходжсон родился 15 ноября 1877 года в Эссексе в семье англиканского священника, вторым из двенадцати детей. После неудачного побега из дома Уильям все-таки уговорил отца отпустить его «на волю» и на четыре года ушел в юнги. Ходжсон ходил в торговом флоте, дослужившись до чина помощника капитана, а в 1898 году получил медаль за спасение товарища, упавшего за борт — в море, кишащее акулами. Свободное время он посвящал физическим упражнениям и фотографии, вел дневник.

В 1899 году Ходжсон навсегда простился с морем и открыл в Блэкберне Школу физической культуры У. Х. Ходжсона, основными клиентами которой сделались местные полицейские. Ходжсон не гнушался самой неожиданной рекламы. Однажды, когда уже знаменитый тогда эскапист Гарри Гудини выступал в Блэкберне и, помимо прочего, совершил показательный побег из местной тюрьмы, Ходжсон бросил ему вызов, обещая «королю наручников» такие оковы, с которыми тот ни за что не справится. 24 октября 1902 года в местном театре «Палас» публика с интересом наблюдала представление. Гудини удалось освободиться с большим трудом. Под занавес он заявил, что за четырнадцать лет выступлений с ним никогда прежде не обращались так дурно.

Несмотря на довольно широкую известность (среди прочих рекламных подвигов — спуск на велосипеде по крутой, наполовину состоящей из ступеней улице), к 1903 году Ходжсон понял, что Школа физической культуры не приносит достаточного дохода, и переключился на литературную деятельность. Начав с иллюстрированных статей по физкультуре, вскоре он попробовал свои силы в беллетристике. За десять лет активной литературной деятельности Ходжсон написал пять романов, множество рассказов и два сборника стихов — в основном в готическом духе.

В 1912 году он женился на Бетти Фарнуорт, работавшей тогда в женском журнале «Домашние заметки». В начале Первой мировой войны Ходжсон, невзирая на флотский опыт, стал лейтенантом Королевской артиллерии. В апреле 1918 года он погиб под артобстрелом в Ипре.