Не только на Рождество

Я ныряю в переулок, добираюсь до своего любимого итальянского кафе и с облегчением распахиваю дверь. Внутри завсегдатаи жмутся к чашкам капучино, а набитые доверху пакеты с покупками, как верные спаниели, лежат у их ног. В дальнем конце зала я замечаю свою подругу Шан – ее щеки пылают, а пепельные волосы уложены на макушке в художественном беспорядке. Я пробираюсь между столиками и плюхаюсь в кресло напротив нее.

– О, – усмехаюсь я. – Ты и прическу ради меня соорудила.

– Чтобы ты не посмела сказать, что я не прилагаю никаких усилий, – отвечает Шан, приглаживая непослушный клубок. Шан, как обычно, не идет на уступки женственности, будучи сама себе хозяйкой. – Держи. – Она пододвигает ко мне кружку какао, и я делаю бодрящий глоток.

– Скорей бы Новый год, – вырывается у меня. – Я сыта по горло Рождеством, а идет только вторая неделя декабря.

– И тебя с наступающим Рождеством.

– Должна предупредить, что настроение у меня не очень-то праздничное.

– Это что, типа спойлер? – Шан выгибает бровь.

Внезапно я подаюсь вперед, подозрительно разглядывая ее одежду.

– Умоляю, скажи, что это не рождественский джемпер?

Шан распахивает пальто, открывая взгляду ярко-красный свитер с богатой вышивкой оленьей головы на груди. Кончик каждого рога украшен крошечным колокольчиком.

– Это Оуэн выбрал, – с гордостью говорит она.

– С каких пор ты прислушиваешься к модным советам трехлетнего карапуза?

– У него на удивление хороший вкус. На днях он отговорил меня от покупки фиолетового бархатного комбинезона, что стало бы чудовищной ошибкой.

– А это настоящие колокольчики?

В ответ она покачивается на стуле, так что слышно тихое позвякивание. Я мотаю головой.

– Не будь такой букой, – говорит Шан. – Я люблю Рождество.

– А я – нет. И в этом году отказываюсь отмечать. Так что не жди от меня подарка.

– Ты не можешь отказаться от Рождества.

– Увидишь.

Шан подозрительно прищуривается.

– И что настроило тебя на такую волну?

– «Капитал рейдио»[6]. Сегодня утром я проснулась под звуки песен стареющих рок-звезд, которые отчаянно пытаются спасти свои карьеры, вновь призывая меня накормить мир. Им уже пора бы знать, что я даже себя не могу прокормить.

– Я тебе не верю.

– Это правда. – Я пожимаю плечами. – Я никогда не была фанаткой Рождества. Так что в этом году я не только Скрудж, но еще и снова одинокий Скрудж. Поэтому решила во всем потакать своему внутреннему брюзге.

– А как же твоя мама? Она не услышит рождественских гимнов в твоем исполнении на Ковчеге?

Моя грозная мать и ее пятый муж Ричи несколько лет назад вышли на пенсию, продали всю недвижимость и переехали в плавучий дом в Маленькой Венеции[7], который Шан тотчас окрестила Ковчегом. Они вечно заваливаются ко мне, когда на лодке барахлит сантехника, что случается довольно часто, особенно в холодную погоду. К счастью, в этом году они решили поставить лодку в сухой док и сбежать на зиму в теплые края.

Я качаю головой.

– Не в этом году. Они уехали в Мельбурн к моему сводному брату и его отпрыскам.

– Тогда тебе определенно следует приехать к нам на праздники.

– Нет, спасибо.

– Почему нет? Это будет здорово! Ты сможешь начинять колбасным фаршем задницу индейки, а я буду накачивать моих тетушек-старушек просекко, пока они не рухнут в пьяном угаре на диван.

– Его запихивают в полость шеи.

– Кого?

– Колбасный фарш.

Шан хмурится.

– Да знаю я.

– Как бы заманчиво твое предложение ни звучало, я – пас.

– Послушай, Чарли. Я не позволю тебе провести праздники в хандре, тоскуя о Том-Кого-Нельзя-Называть.

– Лайонел. Его зовут Лайонел. И я не хандрю.

– Вот и хорошо. Потому что он этого не заслуживает.

– Но я все равно не приеду к вам на Рождество.

Почти весь обеденный перерыв уходит на то, чтобы убедить Шан в серьезности моих намерений. Если честно, у меня нет ни малейшего желания проводить праздники с кем бы то ни было. Я планирую отсидеться в своей квартире в Нанхеде с коробкой шардоне, бесконечно пересматривая старые черно-белые фильмы с Одри Хепберн. Лайонел терпеть не мог смотреть фильмы по телевизору, поэтому теперь, когда он съехал, я наконец могу себя побаловать. Закусывать я собираюсь мармеладными мишками, пиццей с анчоусами и чипсами со вкусом барбекю – короче, всем, что он тоже ненавидел. На самом деле, только теперь я начинаю понимать, насколько многого я себя лишила за те четыре года, что мы прожили вместе. Чтения в постели (ему мешал свет); кроссвордов (он находил их утомительными); консервированного куриного супа с лапшой (он заявлял, что там полно вредных добавок); пения под душем (Лайонел был первым, кто сказал мне, что я фальшивлю). В жизни одиночек полно плюсов, уверяю я Шан: больше свободного места в гардеробной, меньше грязной посуды, можно ложиться спать в чем угодно.