(не) Только Секс

Хочешь, чтобы я был первым? Уступаешь? Мне нравится. Значит, начнем с главного, детка, ты обретешь СВОЕ имя.

— Надя, — как будто смущаясь, отвечает она на мой вопрос, и это, как божественный знак, как луч солнца, пробившийся сквозь плотные мрачные тучи.

Надежда…

Улыбаюсь, как мальчишка, расслабляя мышцы все еще напряженной шеи и откидывая голову назад. Надежда нужна всегда и всем, но сейчас именно мне и рядом.

— Мне тоже, — продолжает она мою мысль, и этот тихий, нежный голос пробивает разом все мои защитные заслоны. Черт, вот как это, оказывается, бывает! Жалкое зрелище со стороны, когда мужика перематывают, как какой-то клубок шерсти. Но, бл…ть!.. Это невероятное ощущение, когда одного звука ее голоса достаточно, чтобы заполнить всего тебя.

— Надя, — произношу ее имя и понимаю, что это должно быть совсем не так, не по телефону, когда по спине пробегает неприятный колкий холодок из-за невозможности сказать это прямо ей в ухо, чувствуя близость, тепло и аромат ее кожи. Повторить ту ночь, но уже без масок и ненужного прикрытия.

— А ты? — все так же тихо, но уже более уверенно и расслабленно.

— Александр, — она застает меня врасплох, и при всем изобилии производных моего имени, я выдаю самую официальную.

— А можно «Саша»? — переспрашивает она, и от того, как она это делает, мои предохранители срывает окончательно: никогда в жизни у меня не было такой мгновенной жесткой эрекции на собственное имя. Меня скручивает и уже не отпускает.

— Можно… Надя, — сдерживаю пульсирующую вибрацию, рвущуюся прямо из легких. — Особенно, если ты будешь называть меня так, находясь как можно ближе. Очень близко, — сглатываю продолжение, которое только усугубит положение. — Я заеду за тобой. Сейчас, — иду я ва-банк.

Тишина.

Я не люблю молчание женщин. Совсем.

Никакие, даже самые гениальные аналитические способности не в силах предугадать, о чем думает и, тем более, к каким выводам придет внезапно замолчавшая женщина.

— Надя, — спрашиваю я осторожнее, но ясно давая понять, каковы мои намерения, — ты позвонила, теперь я знаю твое имя, ты — мое, у нас не осталось ничего, что могло бы нам помешать. Верно?

И опять эта гнетущая тишина, а потом голос, наполненный извиняющимися нотками:

— Саш, сейчас ночь.

Позволяю дыханию восстановить свой ход. Мое имя… Она не рвет ментальную связь. Хорошо. Остается выяснить, в чем дело.

— В прошлый раз тебе это не помешало.

— В прошлый раз я планировала встречу заранее. — Ее голос становится ниже, детка, ты чувствуешь то же, что и я! Давай, один шаг навстречу, и мы не будем терзать ни этот долбанный эфир, ни наши с тобой души, о телах я вообще помолчу. Ухмыляясь про себя, бросаю взгляд на профессионально установленную каркасную палатку у себя между ног.

— Я буду через час. Час в наших обстоятельствах — это целая вечность. Для меня точно! — Ловлю себя на том, что мне до изнеможения хочется вспороть это пространство, погрузить в него руки и просто выдернуть ее к себе, закрыться в спальне и всеми известными мне способами избавить от любых сдерживающих мыслей, забивших ее хорошенькую головку.

Вздох на грани всхлипа. Бл..ть!

— Надя, я жду тебя с того момента, как проснулся в отеле. Но могу подождать еще…

— Я смогу освободиться в среду вечером, — торопливо сообщает она.

Что?..

Мне требуется некоторое время, чтобы осмыслить услышанное. То есть мое «сейчас» против ее «через три дня»?

Романтический флер сдувает резким порывом ветра циничности и трезвого расчета.

Угу… Скольким дням там равна выдержка лоха по методикам современной стервы, чтобы он был «готов на все»?

От перевода в этот разряд ее спасают только те самые извиняющиеся нотки. Стервы делают это соблазнительнее.

— Хорошо, Надежда. Среда, вечер. Место? — говорю я, уже взяв эмоции под контроль.

— Саш, — в голосе слышится нервное напряжение и раскаяние, — я правда сейчас не могу.

— Я понял. Место, Надя? — Я почти готов начать ненавидеть себя за это, но мысль, что весь этот хоровод эмоций только мой, а для нее это обычное проходное знакомство, подстегивает раздражение и захлестывает волной непринятия. Для нее три дня — это просто три дня.

— Выберешь сам? — Ну и к чему тогда эта интонация обреченности?

— Хорошо, — соглашаюсь я. — Куда за тобой заехать?

Какая-то заминка, и она на полном серьезе сообщает:

— Это необязательно. Я могу добраться сама.

Даже так? То есть вот так сразу выставленные рамки присутствия в ее жизни. Неужели все-таки игра?

— Договорились, — называю адрес и предпринимаю еще одну попытку спасения чертова образа, никак не выходящего из моей головы. — Надя, к черту три дня, давай встретимся сейчас!

Молчание.

Значит, окончательно.

— Тогда до среды, буду ждать.

— Я… — запинается она, а потом: — До среды, Саша, — мастерский удар мне под дых, в котором, судя по отдаче, сконцентрировались все мои иллюзии.

Надежда еще остается. Но такая же призрачная, как и ее хозяйка.

Глава 16

Надежда

Е-е-еся, — не могу сдержаться и с надрывом спускаю свое отчаяние в трубку, — похоже, я все… все испортила.