Не торопись сжигать мосты

В то время, как внизу три женщины обсуждали достоинства и недостатки самозваного архивариуса, сам он пребывал в состоянии, близком к смятению. Поглаживая наполненный приятной тяжестью живот и закинув ноги на письменный стол, Грегори пытался разобраться в первых впечатлениях.

Ничего подобного он, разумеется, не ожидал и теперь даже немного жалел, что согласился принять приглашение Элси перекусить. Проводить время с такой приятностью ему еще не приходилось. Все трое оказались не только хороши собой, но и внимательны, доброжелательны и умны.

Взять хотя бы Элис Монтеро. Элси. В ней определенно есть что-то южное, экзотическое. Роскошные черные волосы, темные глаза, тонкий с горбинкой нос, точеная фигура, грация и пластика. И еще открытость и решительность. Такая, пожалуй, не станет ждать, пока мужчина сделает первый шаг, а если вопьется, то уже не выпустит, пока не выжмет последние соки.

Грейс другая. Блондинка, причем если он только не ошибается, натуральная. Соблазнительное тело. Груди, которые так и хочется подержать на ладони. Пухлые, слегка вывернутые наружу губы. Ямочки на щеках. Рядом с ней любой мужчина наверняка чувствует себя немного султаном. Держится застенчиво. И глаза как будто грустные.

И, наконец, Шеннон. Сдержанная, тонкая, изящная, изысканная. С первого взгляда немного холодная, но в глазах затаенный огонь. С такими связываться опасно: затянет.

Грег покачал головой. Интересно, по какому принципу их отбирала Джини? Считается, что одна женщина может простить другой все, кроме красоты. Если так, то чем руководствовалась бабуля?

Он обвел взглядом кабинет. В углу покрывались пылью два картонных ящика, доверху набитых папками. Судя по всему, именно ими ему и предстояло заняться. Порядок в работе с документами начинается с их сортировки в хронологическом порядке.

Грег подтащил коробку к столу и достал стопку перехваченных резинкой писем в пожелтевших конвертах с незнакомыми марками.

Документы. Немые свидетели минувших эпох.

Так думают те, кто не умеет находить с ними общий язык. Письменность сыграла в истории человечества великую и до конца не оцененную роль. Научившись записывать мысли, человек обрел бессмертие еще до того, как религия пообещала ему то же самое, придумав загробный мир.

Тысячи слов слетают с нашего языка ежедневно, но лишь малая их доля доходит до тех, к кому они обращены. Захваченные вихрем повседневных дел, люди не слышат ближнего даже тогда, когда он пытается привлечь их к самому главному, самому насущному. Слова теряются в звоне посуды, шуме ветра, скрипе половиц, шуршании шин, реве мотора или в грохоте пушек. И тогда, отчаявшись обратить на себя внимание, человек берет карандаш и лист бумаги.

Знаки, что выходят из-под пера, совсем не то, что сорвавшиеся с языка звуки. Они точны, выразительны и многозначны. Написанные вдали от суеты, они исполнены сдержанности и достоинства, мудрости и откровенности. Они – посланники не только сердца, но и ума.

К сожалению, прогресс накладывает свой отпечаток и на них. В древнекитайской культуре форма иероглифа зачастую имела не меньший смысл, чем содержание. Почерк писца выражал не только его отношение к изложенному, но нес скрытую весть. Дрожание руки, наклон буквы, изысканный завиток, пролитая капля чернил – сколько информации способен извлечь пытливый ум из одного лишь короткого отрывка с описанием погоды.

Увы, увы…

Стук в дверь заставил Грегори оглянуться.

– Входите, открыто!

– Извините, мистер Пейдж… – Элси остановилась у порога. В руках она держала поднос с чашечкой дымящегося кофе и блюдцем с воздушным пирожным.

– Просто Гр… Гордон, Элис.

– Я подумала, Гордон, что уже довольно поздно, а у вас рабочий день позади. Вы какой кофе предпочитаете?

– Черный, без сахара и сливок, – машинально ответил Грегори. И только тут до него дошел смысл услышанного. Поздно. Он бросил взгляд на часы – без десяти девять. Тара! Она ждет звонка. – Черт… Извините, мне нужно было позвонить, а я совсем забыл.

– Бывает. – Элси поставила поднос на край стола. – Работа иногда так затягивает.

Она еще иронизирует! Грегори попытался изобразить усталость: поморгал, потер глаза, потянулся.

– Не буду мешать, Гордон. Спокойной ночи.

– И вам того же, Элси. И спасибо за гостеприимство. Вы прекрасно готовите.

– Это лишь один из моих талантов, – отозвалась она, закрывая с улыбкой дверь.

Грегори сделал глоток кофе, посмотрел с сомнением на пирожное и достал из кармана сотовый.

Сэм был прав: свяжись с женщиной – и неприятностей не оберешься.

Вот уже неделю Пол Хардстоун не находил себе места. Работа валилась из рук. Секретарша, на которой он сорвал зло пару дней назад, слегла с нервным приступом. Марк Доджсон бросал на него озабоченные взгляды. Джереми Кромби настойчиво приглашал на ланч. Элизабет осаждала звонками.

Как это могло случиться?

Почему он не может забыть?

И что делать дальше?