(не) цыганка

— Хорошо! — я подняла голову, хотя под столом сделать это было очень неудобно.

— Ты такая красивая! Сразу мне понравилась!

Нет! Только не это!

— Ханзи, прошу…

— Не перебивай! — осадил меня слегка подвыпивший парень. — Мне уже двадцать три и я могу жениться! Если я скажу отцу…

— Нет! Прошу тебя! Не надо! — взмолилась.

— Почему? Я…не нравлюсь тебе? — напрягся.

— Не в этом дело! — после моих слов Ханзи ощутимо расслабился. — Мне еще рано замуж! Я — сама еще ребенок! Пожалуйста!

— Так мы не прямо сейчас поженимся! Пока что можем встречаться, ходить на свидания…

— Ханзи! Миленький… — снова взмолилась я.

Видимо, для цыганки это была непозволительная фривольность и своим «миленький» я спровоцировала его, как быка красной тряпкой! После моих слов, он накрыл мои губы поцелуем. Я отшатнулась и больно ударилась головой об стол, сбросила со своего запястья его руку и выкатилась из-под скатерти. Наше отсутствие и мое эффектное появление из-под стола никто не заметил!

Я бросилась бежать в сторону туалета. Там хоть можно будет отдышаться и умыть пылающее лицо. Я зашла в просторную туалетную комнату. На удивление, здесь никого не оказалось. Я вздохнула, открыла кран и долго плескала водой на лицо. Щеки все такие же пунцовые, губы, кажется, и того ярче и горят огнем! Вот блин! Приперли же его гормоны!

Пробыв в ванной минут двадцать, решила, что уже можно и выйти. Скорее всего, все вернулись на свои места за столом, так что я там буду не одна или можно попробовать найти место за столом у тетушки Шофранки.

Не успела я выйти из туалета, как меня схватили и резко затолкали в комнату напротив. Судя по швабрам в углу — комната для персонала. Да какого ж хрена! Опять Ханзи!

— Тсеритса! — решил закрепить успех и потянулся за новым поцелуем.

— Нет! Прекрати! — разозлилась. — Я разве не ясно выразилась, что мне не нужны отношения?! И замуж я за тебя не хочу!

— Но я и так ждал!

— А я просила? Мне тринадцать, а тебе — двадцать три! Разницу чувствуешь? Тебе уже детей можно заводить, а я не захочу их еще лет десять!

— Ах вот как?! Тогда знай, что у нас женщину даже не спрашивают!

Я выбежала из подсобного помещения и побежала к входу в зал. За спиной хряпнула дверь и я увидела, что Ханзи догоняет меня. Я не успела заскочить в зал и была прижата к колонне.

Ханзи наклонился ко мне поближе и зло прошептал:

— Я тебя услышал! Хотел же по — хорошему…я подожду еще три года, а потом ты все равно будешь моей! Поняла?! Но все это время я буду спать с другими женщинами, ласкать их, представляя тебя, а потом и тебя сделаю своей! Три года, Тсеритса! И даже не вздумай смотреть на других мужчин! Поняла?!

Я вырвалась и побежала к двери, когда снова услышала топот:

— Тебе не сбежать от меня! — нагнал, хватая за руку.

Я открываю дверь и со всей силы вырываюсь из его хватки. Я не знала, что он и так хотел меня отпустить, и по инерции лечу прямо на огромный торт, который как раз выкатили на передвижной тележке.

Официанты не успевают среагировать! Я боком больно врезаюсь в тележку и падаю на пол, тележка едет к столам с гостями и врезается в их стол, торт отпружинивает и летит обратно ко мне! Все, что я успела — откатиться в сторону, чтобы не быть погребенной под двадцатью килограммами сладкой радости. Мдааа…восстановлению не подлежит!

По залу раздался испуганный вздох и противный тетушкин визг:

— Тсеритса!

Глава 20. Наказание по-цыгански

— Ай! — упала на пол и перекатилась. — Ой! — дико смеясь, увернулась от еще одного удара кнутом.

Да! Вы не ослышались! Кнутом! Я все время понять не могла, что это за декор такой странный на стене висит в прихожей?! Ну мало ли у кого какой сувенир! Кто — то любит мечи, кто — то — оленьи рога, а здесь — кнут! Теперь испытываю его на своей шкуре! (Вот о каком наказании говорила Мирела). Пока что удавалось уворачиваться!

— Ну чтож вы, тетушка, так запыхались?! — выглянула из-за дивана в прихожей, чтоб снова рухнуть на пол. Кнут рассек воздух у меня над головой и разбил стеклянную вазу, стоящую на столике. — Ой! — выглянула на звук. — Это — не моя вина! — перепрыгнула через диван и спряталась за кухонным столом, чтобы он разделял меня и тетушку.

Выглянула неудачно и кнут пришелся по моему левому плечу, оставив багровую отметину. Зло зашипев от боли, рванула со стола скатерть вместе с посудой. Послышался звон от разбитых тарелок.

— Упс! А теперь — моя! — снова ехидно улыбнулась.

Тетушка Шофранка, мокрая от пота, осела по стеночке, наконец-то отбрасывая кнут. После того, как меня с позором забрали со свадьбы, прошло минут сорок, тридцать из которых она пытается побить меня. Взялась она за это дело сразу, как только я переступила порог дома.

Ну что сказать?! Очень энергичная женщина!

— За что мне это? — тяжело дыша и вытирая рукой лицо, простонала тетушка.

Я вышла из своего укрытия, плюхнулась рядом с ней и протянула ей что — то, чем можно вытереть лицо.

— Почему ты все время позоришь нашу семью?! За что ты досталась мне?!

Я пожала плечами:

— Карма? — и невинно улыбнулась.