(Не) твоя

Тишину комнаты разрывают мои тихие стоны. Подхватив меня под бедра, усаживает на край раковины. Разводит мои ноги, а я обхватываю ими его торс. Его пальцы проникают в меня. Зашипев, сжимаю пятерней волосы на его затылке, выгибаюсь ему навстречу. И его накрывает. Мои губы болят от его поцелуев. Его движения во мне становятся резкими, сильными. Мои стоны становятся громче. Я соскальзываю с раковины, вцепляюсь в его плечи, зажмуриваюсь. Перед глазами уже пляшут зайчики, все тело – один напряженный нерв. А он смотрит на меня, не мигая. На грудь мою, на губы. На то, как я бедрами подаюсь к нему, едва ли не извиваюсь. И взгляд такой затуманенный, осоловелый. Он не в себе. А я стону, сжимая бедра, чувствуя приближение оргазма. Меня трясет. Гера еще сильней двигает, заставляя задыхаться от наслаждения.

– Грех…– с губ рвется стон. Я сама не зная, чего хочу. Так много всего сразу, боюсь, не выдержу.

Сжимает мою грудь, стискивает сосок. А потом подбородок мой цепляет, заставляя посмотреть в его глаза.

Все в какой-то дымке, ничего не вижу. Но его черные омуты как маяк для меня.

– Никогда. Никогда больше не уезжай одна, поняла? – тихое рычание. Я молчу.

– Поняла? – спрашивает с нажимом, а его пальцы начинают кружить над распухшим клитором. И я снова чувствую это. Несмотря на то, что секунду назад меня трясло от перенапряжения, я снова хочу его. С первого касания его пальцев.

– Да, – на выдохе, еще крепче вонзаясь ногтями в его плечи. Он замирает. Недоволен. Считает, что для меня это не столь важно. Но сейчас я не способна ни на какие рациональные действия и мысли. Когда он трогает меня там – весь мир перестает существовать.

– Я бы убил его. Ты понимаешь?

Поднимаю глаза, всматриваюсь в его лицо.

– Не надо, Гера. Все в порядке, – провожу по его скуле колючей. Кривится, снова начиная трахать меня пальцами. Притягивает к себе.

– Я любого убью за тебя, пусть только пальцем тронут. Весь мир уничтожу, если нужно будет, – хрипло, надсадно у самого уха, а я снова приближаюсь к краю. Это полное сумасшествие.

Меня трясло. Я была не в себе. Не понимала где я, не ориентировалась в пространстве. Не помнила ничего. Как он нес меня на руках в спальню. Как уложил на кровать, как ласкал мое тело, каждый сантиметр кожи. Я не помнила, как сильно тянула его за волосы, пока он был между моих ног. Как царапала его спину, когда он наконец-то вошел в меня. Меня накрывало волнами, я стонала так громко, что ему приходилось прикрывать ладонью мой рот. Я растворялась в нем, дышала им, я была с ним единым целым.

Даже после того как мы были обессилены, он продолжал трогать меня, ласкать. В комнате было темно. И мне сильно хотелось пить. Но я не хотела расставаться с ним на секунду. Лежала, уткнувшись лицом ему в шею, и вдыхала его аромат.

– Что там случилось с Крупицким? – раздалось тихое в тишине. Удивленная его вопросом, уже подозревая о том, что Грех осведомлен в ситуации, приподнялась на локтях, заглянула ему в глаза.

– Ты в курсе?

– Парни нашли на столе записку с его адресом. Наведались к нему в офис, пока искали тебя. Ты позвонила за секунду до того как я вышиб ему мозги.

Мне стало не по себе.

– Гера, мы решили с ним конфликт мирно.

Грех нахмурился.

– Он поставил тебе паленое спиртное. Ты хоть понимаешь насколько серьёзный косяк?

– Я все понимаю. Не заводись. Но есть ситуации, когда нет прямой вины. Он сам не знал об этом.

Грех насмешливо изогнул бровь. Привыкший решать все вопросы силой, он не может никак понять, насколько это неправильно.

– Что у тебя с Лапиным? Почему он так враждебно настроен? Ты виделся с ним раньше?

– Виделся, – ухмыльнулся Гера. – Мент он конченный. Все пытается капать под меня.

– Но как же? Вы были друзьями. Я понимаю, много с тех пор произошло.

– В том то и дело, мы давно уже другие. И он, и я. Кстати, работает под началом Лешего…

– Давида?

– Ты смотри, как оживилась, – проговорил прищурившись. Я перевела на него взгляд.

– Что? – а когда поняла, о чем он, шлепнула ему по плечу.

– Дурак, – засмеялась, когда Грех, зарычав, крепко сжал меня в объятиях.

– Я тебе сейчас покажу дурака, – он потерся о мою шею щетиной, заставляя визжать от смеха. Я пыталась вырваться, но он так крепко держал меня, что я и сдвинуться не могла.

Раздался рингтон телефона. Грех замер, наконец-таки перестав меня мучить щекоткой.

– Может что срочное? – спросила, когда он вернул ко мне взгляд. Задумался на секунду. А потом, кивнув, все-таки слез с меня и подошел к столу.

– Да, – ответил на вызов. Он вернулся ко мне, устроился на край постели. Я приблизилась, обняла его со спины, покрывая поцелуями его плечи.

Он слушал собеседника. Чувствовала, как сильно напрягся.

– Мишу и вызывай, какого ты мне звонишь? – зарычал. – Как не берет? Погоди…

Сбросил вызов. Тут же принялся набирать еще кого-то. Я отстранилась, устроилась рядышком.

– Что-то случилось?

Грех отреагировал не сразу. Набрав номер, поднял на меня вопросительный взгляд.

– Что произошло?

– Овсянка пропал. Пацаны найти не могут, – проговорил напряженно.