Не твоя девочка (СИ)

Отмеряют за какие-то заслуги или поступки в прошлой жизни. Отмеряют скрупулезно и дотошно, высчитывая каждый миллиграмм. Иначе объяснить, почему кто-то всю жизнь проводит с золотой ложкой во рту, не видя горя и страданий, а кто-то с рождения обречен на муки, просто невозможно.

Ну или это простая случайность и все мои мысли на данный счет не более, чем бред.

В окно приветливо светило майское теплое солнце. Птицы щебетали на своем птичьем, а мне вдруг до одури захотелось с кем-то поговорить. Просто поболтать хоть о чем-нибудь. Все равно о чем, только бы слышать знакомый голос.

Набрала номер Юльки, но та не ответила даже после десятого гудка. Спит что ли…

У Нино телефон и вовсе отключен, наверняка на какой-нибудь встрече… больше звонить вроде некому… эх…хоть бы кота что ли завести.

Я поставила вариться яйцо, нарезала дольками банан, заварила кофе. С книжной полки достала Бронте, и, наверное, уже в десятый раз в жизни начала читать Джен Эйр.

Не знаю почему, но всегда, когда мне становилось в жизни особенно тоскливо и одиноко я читала этот роман.

Но в этот раз не сработало. Захлопнула книгу на двадцатой странице, съела остывший завтрак, быстро собралась и поехала на птичий рынок.

Проще, конечно, было по объявлениям посмотреть, но вдруг вспомнилось, как мы с мамой выбирали нашу Мышку на рынке. Мышка была серенькой с белыми лапками кошкой. Котенком, двух месяцев отроду.

Помню, как мы битый час ходили между рядов, присматривая питомца. И вот я увидела бабушку, которая стояла в самом конце ряда. Перед ней на коврике, постеленном прямо на асфальт, стояла картонная коробка, из которой раздавался еле слышный писк.

— Ма, мам, давай посмотрим кто там?

Мама кивнула, ей и самой уже не терпелось закончить смотрины и отправиться домой, где нас ждали папа с маленьким Пашкой. Их ведь кормить надо, а разве папа справится сам?!

Но и просто так уйти мы тоже не могли, животное мне обещали на день рождения, а разве можно обмануть ребенка? И вот мы уже черт знает сколько времени бродили по рынку, но мне, как назло, никто не нравился. Уж и не помню почему, но не нравился и все тут.

Бабушка при виде нас оживилась, слегка приоткрыла коробку, откуда тут же высунулась забавная мордашка с черным носиком-пуговкой и белыми усами.

— Миу, — сказал котенок.

Пушистый, со смешным хохолком на голове.

— Мам, это же Мышка, — сказала я.

— Нравится? — казалось, мама уже поверить не могла, что счастье так близко.

— Ну конечно, это же моя Мышка.

Бабушка довольно улыбалась, мама расплатилась с ней и я, счастливая до ужаса, понесла своего личного котенка домой в картонной коробке.

После гибели родителей и Пашки Мышку вместе со мной забрала бабушка. А вот когда и она умерла, и меня отправили в детский дом, Мышка стала никому не нужна. Я так и не узнала, что же стало с ней потом и куда она делась. Скорее всего кошку выпустил на улицу кто-нибудь из жильцов, или органы опеки, когда приехали меня забирать.

* * *

Я шла вдоль мяукающе-кукарекающе-хрюкающих рядов и вспоминала.

Так странно, вот выйди отсюда за ворота, пройди десять метров и увидишь совсем другую жизнь. Современную. С торговыми центрами и высотками, с ультрамодными ресторанами и уютными кофейнями. А здесь, на птичьем рынке жизнь будто замерла. Все такие же бабушки с картонными коробками, старые ржавые лотки под навесом, мужички в потрепанных трениках и страшный гомон животных и птиц, от которых очень скоро начинает болеть голова.

Так, свинки, хомяки, крысы, кролики и шиншиллы мне не нужны. Собаку не хочу по идейным соображениям. Ненавижу вставать по утрам, и уж тем более в любую погоду топать с животиной на улицу.

Нет-нет… хочу котенка, маленького и пушистого, с серой шерсткой и белыми лапками.

Через час мне, наконец, повезло. В одном из тупиков на складном стульчике притулился мужичок неопределённого возраста с корзинкой возле ног. Корзинка, накрытая какой-то тряпкой, постоянно шевелилась, из-под нее периодически выглядывала беленькая лапка. Мужик то и дело засовывал лапку обратно и по-доброму ругался на животину.

— Кто у вас там? — я подошла поближе.

— Знамо кто, котейка. Только он махонький еще и урод.

— В смысле урод?

— Дак у него хвоста нет. Такой родился, — вздохнул мужик и показал забавного малыша в корзинке.

Серый, лапки белые, котенок был таким хорошеньким, что у меня и мысли не возникло бродить по рынку дальше. Надо брать.

— Да кто ж его такого возьмет? Вот стою, мучаюсь, и выкинуть жалко. Жена говорила, топи, а мне совестно.

— Из-за того, что хвоста нет? — ахнула я, — А себе чего не оставили?

— Да у внучки аллергия, она с нами живет. Кошку соседям отдали. А этого брать никто не хочет. Говорю же, урод.

Мужик снова вздохнул, видно было, что жаль ему кота.

А я была полна возмущения, что из-за отсутствия какого-то хвоста котенка и уродом назвали и брать отказываются. Ну что за люди?!

— Пол какой? — я наклонилась погладить малыша, и он тут же протянул ко мне свои лапки.

— Мальчик… вроде мальчик, — неуверенно протянул хозяин.

— Давайте вашего горемычного,