Не Творец, но Созидатель...

А потом прибавил к мечу, еще и самые короткие и злые чары, разработанные как раз для этих тварей. И так не особо себя утруждая, но и не без напряга, он словно косарь, прокашивал целые просеки в сонме копытных монстров. Отрубал шипастые хвосты мантам, рубил свирепых «рогачей», и бросал заклятие за заклятием, как в старые времена. Дюжина всадников вертелась по соседству, тоже давно подготовленная к таким встречам. Крылатые кони помогали всем, чем могли, своим седокам, зубами копытами, рогами. Бывшие люди Лусиара, тоже не зевали, разили наповал, и без разбору, всех, кто подвернулся.

Но, не смотря на выучку, приобретенные знания и силу, пришлось им очень нелегко. Ведь сражаться надо было не с десятками и сотнями врагов, а с тварями, которые казались не иссекаемыми. Сейчас, главное было продержаться до прихода основных сил, и они это сделали, хотя устали изрядно и люди и кони, так что едва не валились. И вот, наконец, показались птеродактили, и еще какие-то летающие ящеры, во главе с Яшей, которые с ходу атаковали неприятельские силы. А следом за ними прибыли драконы Картуса, несущие двойной груз. Часть воинов спешилась, и вступила в схватку с рогатыми демонами, часть на драконах присоединилась к птерозаврам, и начала сбивать скатов.

Еще чуть погодя прибыл и чудо-челн, со старо-новым экипажем на борту. Все было подготовлено заранее, и переброска воинств много времени не заняла, и понимающие с кем воюют, былые патрульные стражи, быстро сориентировались, где будут нужнее всего. Началась жуткая и жесткая сеча.

Птерозавры и всадники на драконах атаковали сверху, ощерились арбалетами и дротиками борта «Версара», заработали зачарованные мечи. Кровь в прямом смысле слова полилась реками, изрубленными и растерзанными грудами, падали рогатые демоны, валились звездные «дьяволы».

Округа ни смотря, ни на что, наполнилась какофонией звуков. Рев, рык, хлесткие удары хвостов, все смешалось с криками, руганью, и шипением металла. Твари гибли не десятками, сотнями, но их было все равно как в море песка. Хорошо еще, большая их часть была тупой, и не особо понимала как вести бой.

Априус впервые столкнулся с противником, уничтожать которого, было все равно, что пытаться ситом, вычерпать озеро. Он уже вырос в размерах, максимально увеличил свой меч, и выкашивал «рогачей» со всей скоростью, на которую был способен, но число врагов, казалось, не уменьшалось. И тогда он призвал ополчение из когда-то оберегаемого Сектора, которое должны были поднять эльфы.

— Ингольд — бери всех, кого сможешь и немедленно ко мне! Серентин, Клык, Коготь, берите Хрутарцев и Лундорцев, и к нам! Сатари с Анэльтой пусть продолжают, оставьте им скандаров. Давайте — я открываю пути…

Он занялся порталами и переходами, а вокруг продолжалась свистопляска, и светопреставление. Хорошо враг был только двух видов, и попутать в толчее с людьми, тварей было невозможно. Да и основной задачей, всех призванных сюда воинов, было не уничтожить, а сдержать потоки монстров, давая возможность «Медузам» поработать. И воины, прошедшие не одно сражение, сдерживали, казалось бесконечные волны слуг Поедателя. Наконец пришла вызванная помощь, стало чуть-чуть легче, ведь тут почти не было простых ратников, или рядовых эльфийских стрелков. Практически все были знакомы с чарами, и им была подвластна сила.

А «Медузы» делали свое дело. Испускали какие-то излучения, вибрации и волны. Раз выгнать Поедателя, возможным не представлялось — его переделывали. Некоторые из них рухнули, вниз, пробивая барьеры, и исчезли в черноте, но остальные продолжали изменять структуру инородного вещества. Там все кипело, бурлило, и билось о сдерживающую пустоту — Твари явно не нравилось, но она медленно менялась. Странным, непостижимым образом, но переделывалась.

Вначале Туша Поедателя превратилась в гигантский черные Студень, затем во что-то наподобие смолы, а после и вовсе пошла извивами, и стала образованием, похожим на затвердевающую лаву. Только если бы из нее отлили горный ландшафт. А «огорожа» истончилась, и превратилась во что-то вроде границ, вокруг всего этого.

И только поглощенные души, уже было не вернуть, и не реинкарнировать. Но это была не вина Априуса, и особых мук он не испытывал, впрочем, как уже давно. Первые люди, вставшие под его руку, погибли эоны назад, еще в Лусиаре, но первые угрызения совести, он испытал в Дагорлад. Потому что был, все еще почти человеком, пожертвовав своей божественностью ради Сферы. Но многих из погибших тогда, он знал, а канувших в Лоно, нет. И те не менее, больше он не должен позволить ни одной душе пропасть.