Не ты

— Да нет же! Просто… нельзя так легко сдаваться во власть мужчине. Пусть сначала поухаживает, проявит себя! А так… какой ему интерес будет, если ты и без того на все согласна? Их в тонусе держать нужно, понимаешь? Надоест встречаться — замуж позовет! Ты же уже детишками имена придумываешь?!

— Кому? Стасику и Польке? Может быть… — криво улыбнулась Мура.

— Вооот! Видишь? Для тебя все серьезно! И его к этому нужно подталкивать! А начни ты с Самохиным жить вот так… Да никогда он тебя потом замуж не позовет. Потому что ему и без этого хорошо будет. Он сорок лет в холостяках. Сечешь?

Маша неуверенно кивнула.

— Пусть он тебя добивается, ухаживает, так ты ему ценнее будешь. И в нужном направлении, если не дурак, очень быстро соображать начнет. Глядишь, на свадьбе погуляем!

— С таким-то пузом! — деланно удивилась Маша, косясь на выпирающий живот невестки.

— Ох, и нравится мне такой подход! — рассмеялась Люся. — Правильно, Машенька! Все у тебя получится, умница ты наша!

Глава 14

У Лута было полно народу, набились, как селедки в бочке, сран*е ублюдки!

— Где этот уеб*к? — Сева выхватил из толпы смутно знакомого парня и легонького того встряхнул.

— Эй-эй! Ты че, бро?

— Где Лут?!

— Глянь в спальне, ты че резкий такой?!

— Да пошел ты!

Богатырев отбросил нарколыгу и брезгливо обтер руки. Его подрывало от злости и беспокойства. И эти взрывы в душе были настолько мощными, что, толчками вырываясь наружу, сотрясали обрубок, оставшийся от его тела. И то дрожало, как осиновый лист — того и гляди, опять с протезов слетит. Вот будет угар! Интересно, эти обдолбанные придурки хоть поймут, что произошло?

Сева огляделся. Ему нужно было выяснить, что за х*рня приключилась! Ведь если верить бешеной сучке Самойловой — Лут подмешал Муре какой-то х*рни. И если Машка поверит, что он в этом замешан — то весь его план накроется медным тазом. Весь его чертов план!

— Лут!

— Какие люди! — привстал тот, но резким толчком Богатырев вернул барыгу на место.

— Это ты Маше наркоты подсыпал?

— Че? — тупил тот, хлопая осоловелыми глазами.

— Соберись, мать твою! Помнишь рыжую в клубе? Ты ей кайфа отсыпал?

— Рыжая? — тупил Лут. — А, девка твоя? Слушай, так там дел-то — бублик1 один, во ее вштырило! Ты мне, кстати, торчишь по этой теме.

Всеволод прикрыл глаза. В голове противно пульсировало, будто кто-то медиатором водил по натянутым до звона нервам.

— Какого х*я ты это сделал? Тебя кто просил? — шипел Сева, в такт каждому слову встряхивая своего дилера.

— Отвали, — вяло отбивался тот. Еще бы… откуда силам взяться. Убитый ведь в хлам. Зрачки расширенные, рубашка с длинными рукавами, а ведь в квартире такая жара, что пот по спине стекает. Значит, бахается2 уже вовсю — раз руки прячет. И ведь не соскочит… На сколько его хватит? Пять лет — потолок. Чаще — три. Реже — год. А потом смерть или от передоза или от гепатита. Злость куда-то ушла. Как и не было.

— Ты, это, Лут… Давай, завязывай, братишка…

Стало жалко этого придурка. И себя вместе с ним заодно. Сева знал, почему так случается. Почему люди подсаживаются на кайф. Так их дерьмовая жизнь становится хоть чуточку краше. В ней появляются краски, которые эти глупцы жирными мазками наносят на блеклый холст своей жизни, как будто не знают, как быстро те выцветают под серым небом реальности.

— Да-да, бро… Уже пора!

Богатырев кивнул, однако ни на секунду не поверил, что Лут хотя бы попытается соскочить. Гиблое это дело, когда перешел черту.

Сева поежился. Вместе с потом по его спине стекал страх. Он как будто только сейчас до конца понял, куда попал. Насколько за последнее время истончилась та грань, что отделяла его от пропасти. Насколько призрачной и эфемерной она стала. Из пропахшей шмалью квартиры Сева почти бежал. Спустился на пролет, дернул створку окна, вдохнул полной грудью воздух.

Мир вокруг раскачивался и кружился. Культи натерло и жгло. С этими протезами всегда так — чуть поправился или похудел — и все. Дискомфорт обеспечен. Сева выбил из пачки сигарету и подкурил. Перед глазами тут же всплыли картинки из недавнего прошлого. Машка — испуганная и нахохленная, как воробей. Сижку ему протягивает, а у самой в глазах… Космос, мать его! Необъятная вселенная. Он эту прорву даже через шоры собственных комплексов разглядел. Хотя в тот момент это было практически нереально. Вот тогда он в нее и упал. В невесомость, бл*дь, без подготовки. Два года назад такого и близко не было. В этом Машка была права — он бы и не вспомнил о ней, не случись те несчастья. Не от большого ума не вспомнил бы — факт! Сева Муру не оценил не потому, что она в тот момент была хуже, а оттого, что сам жизни не знал! Не смыслил, не ведал, не имел представления о том, что действительно стоит внимания. Кто… Кто действительно стоит! А сейчас поумнел.

Телефон зазвонил. Мама.

— Да, мам, привет…

— Привет? Сев… Ты вообще в курсе, который час?

— Ага… Поздно уже.

— Или рано. Пять утра, а я ни минуты не спала…

— Так ложись. Я скоро приеду.

— У тебя все хорошо? — после короткой паузы тихонько спросила мать.