Не ты

Сидя на стуле сделать это было чертовски неудобно. Самохин осторожно спустил девушку на пол и встал сам.

— Пойдем…

Он увлек Машу в номер, по дороге избавившись от надоевшей футболки и обуви. Оглянулся, наблюдая, как она стаскивает с себя узкие джинсы. Дернул вниз молнию на своих.

— Не останавливайся, — приказала его когда-то скромная девочка. А у него крышу сносило от нее такой! Разделся догола, замер, загипнотизированный ее растерянным, переполненным страхом и предвкушением взглядом.

— Мы не станем спешить. Будет все, как ты захочешь, солнышко.

Самохин подошел ближе и обнял свою женщину. Погладил ее хрупкую спину, сжал аккуратную попку и подтолкнул к краю постели. Маша послушно улеглась, чуть расставив ноги, чем он тут же воспользовался — ловко устроившись между ними. Поцеловал… маленькие пальчики, проложил дорожку к коленям, и только после закинул ее ноги себе на плечи.

— Дима…

— Шшш…

Она сумасшедше-приятно пахнет. Она нереально сладкая на вкус. Дима отодвинул в сторону трусики и лизнул ее влажную сердцевину.

— Димааа…

Ему нравилась Машина несдержанность. Нравилось, как требовательно она сжимала его голову пальцами, как царапала его шею и выгибалась навстречу его губам. Как она дрожала, подходя все ближе к тому, что он так хотел ей дать.

— Ну…

— Сейчас — сейчас, Машенька…

Руки Димы дрожали так сильно, что извлечение презерватива из упаковки напоминает какой-то квест. Надрывает ее зубами, раскатывает по члену, пережимает у основания, чтобы остыть. Касается ее головкой, потирается осторожно, скользит внутрь и выходит, не решаясь сделать тот самый последний шаг.

— Я не могу больше, не могу…

— Будет больно…

— Мне без тебя больнее, глупый…

Самохин дернулся, услышав ее болезненный стон, и медленно отстранился. Погрузился снова, аккуратно, по миллиметру. Прихватил губами нежные губы Маши, слизал капельки пота, выступившие у нее на виске, толкнулся сильнее, просовывая руку между их переплетенных тел. Тронул скользкий бугорок раз, другой, и еще чуть настойчивее, пока к ней снова не вернулось удовольствие. Разрядился с хрипом только после того, как Маша отправилась за черту. Едва выжив в этой изматывающей сладкой гонке.

Глава 18

— Привет, Маш…

— Привет, Сев.

— Ну, рассказывай… ты уже вернулась из своей командировки?

— Еще вчера, — вздохнула девушка.

— Да? Отлично! Слушай, а приходи на студию, а? Я сегодня как раз записываюсь… Будет интересно! Обещаю… Ребят познакомлю со своей музой, чтобы знали, кто за всеми этими соплями стоит. Не то ведь задерут вопросами.

Мура улыбнулась и смутилась немного. Странная ситуация. Севка уже и не настаивает на чем-то романтичном, а все равно неловко. И песня эта… Она ведь о любви и действительно очень отличается от всего, что Богатырев писал до этого.

— Я не знаю, Сев… Если у меня и будет время сегодня, то очень немного, пока мой… мужчина не освободится.

Самохин уже предупредил Машу, что сегодня задержится, и дал наказ развлекаться без него. Мура планировала встретиться с Лизеттой, но, если Севе нужнее…

— Да по фигу, Маш. Заскакивай хоть на сколько. Я… До сих пор дерьмово себя чувствую из-за того случая. Хочу убедиться, что ты в порядке.

— Оу… — выдохнула Мура. У нее столько событий с тех пор случилось, что тот вечер уже практически стерся из памяти. Абсолютно точно не было никакого реального повода по этой причине переживать. — Все хорошо, правда!

— Не поверю, пока не удостоверюсь лично! — рассмеялся Сева. — Приходи … Я… ты не представляешь, как мне хе*ово…

— Ладно… Только, скорее всего, я буду не одна, а с Лизой. Мы уже договорились с ней встретиться.

— Заметано. Студия звукозаписи на Каштановой. Знаешь?

— Знаю! Это недалеко… — обрадовалась Мура. — В общем, если у меня будет получаться — я позвоню.

— Заметано!

— Кому это ты позвонишь? — раздался любимый голос за спиной, стоило Маше положить трубку, и тут же знакомые сильные руки сомкнулись у нее на талии.

— Другу. Он сегодня на студии работает, приглашал заглянуть.

— Друг, значит?

— Ага… Приятель, еще со школы.

— Понятно.

— Эй… Погоди! Ты, кажется, не в восторге от этой идеи… Если хочешь, я…

Дмитрий отстранился, взял со стола степлер, покрутил в руках и, как бы между делом, напомнил:

— Ты не забыла, чем обернулась твоя последняя встреча с друзьями?

— Ну… Это ведь совсем другое, Дим…

— Другое… — хмыкнул мужчина.

— Послушай, если тебя это тревожит — я могу и не пойти. Мне твое спокойствие важнее. Правда.

Самохин впился взглядом в Машино лицо. Будто бы что-то выискивал там, исследовал! Сам не понимал, почему ему так не понравилась мысль, что Маша куда-то без него сунется. И не ревновал ведь, так, что-то внутри зудело, не давало покоя, вот он и канючил, как последний дурак.

— Прости… Я, наверное, неправ.

— Правда? Потому что, если тебя это напрягает…

— Да-да, я слышал…